Америка. Отчет оголтелого туриста. Иронические записки
Шрифт:
Опорный пункт отделения милиции образца 95-го года располагался в подъезде жилого дома и представлял собой наглядное пособие того, как не надо жить и работать. Перечислять ветхие и разбитые предметы интерьера пункта труднее, чем описывать детали новизны и целости антуража, которых попросту не было. Ещё труднее жителям нашего микрорайона, по-моему, было опереться на такой, с позволения сказать, опорный пункт. Развалины древнего римского Колизея выглядят ныне свежесохранившимися.
Среди всей этой революционной свалки изделий отечественной деревообрабатывающей промышленности, вполне пригодных для сожжения в старой доброй русской печи, и перекошенного металлического сейфа эпохи «секса в нашей стране нет» сидел тщедушный «Анискин» с печатью глубокой нужды на лице и одной маленькой звёздочкой на погонах.
– Товарищ «капитан», я к вам и вот по какому делу, – я поздоровался и представился: – Житель вверенной вам территории – Фирсов Алексей Олегович.
Борец с нарушениями правопорядка медленно перевёл взгляд со стены на стоящую у его стола табуретку, таким образом предлагая присесть. Воспользовавшись предложением его «красноречия», я стал излагать причину моего появления. Излагал её минут пять и закончил словами:
– И если я не преследуюсь органами за бандитизм со взломом, прошу выдать мне справку, подтверждающую мою законопослушность, с печатью вашего могучего ведомства.
Во время моего рассказа младший лейтенант отрешенно смотрел в стенку и, даже когда я завершил свое повествование, не проронил ни слова, упорно держа взгляд в одном направлении. Молчание длилось, и мне уже стало казаться, что он немой. А тот ли это «Анискин» вообще, и не придется ли мне заново пересказывать содержание предыдущей серии кому-нибудь другому?
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля… -пропел я, пытаясь вывести его из состояния задумчивости.
Просыпается с рассветом
Вся Советская страна… – гнусил я.
– Мы таких справок не даем, – устало промямлил «говорливый», прервав мое изобретение для вывода из «невесомости».
– Почему? – ещё по инерции нараспев протянул я.
– А зачем вам в Америку? А вдруг вы там и останетесь? – вопросы и сомнения молодого представителя власти, явно набранного по лимиту, заставляли меня что-то выдумать. Говорить правду о простом любопытстве к этой стране было бесполезно – не поймёт.
– Не надо так безнадежно думать о своих согражданах, – ответил я и придумал несуществующий контракт на строительство медицинского центра в Москве между нашей компанией и американцами. (Реально такое сотрудничество рассматривалось как-то, но не состоялось.) А для обсуждения деталей этого контракта мне нужно лететь в Америку.
Безучастно отнесясь к «строительной» версии моей поездки, младший летёха вдруг промямлил:
– Я получил квартиру, на днях переезжаю из общежития. Вот если бы вы сделали ремонт…
– Ремонт будет стоить дорого, – перебил его я , поняв с какого рода вымогателем имею дело. – А вот на замену какого-нибудь краника на вашей кухне я готов предложить сто долларов, – и вынул зелёную банкноту из бумажника.
При виде денег, кстати американских, у флегматичного прыща впервые за время нашего разговора появился блеск в глазах.
– Хотелось бы поменять все краники в квартире. Триста.
– Как сказал бы мсьё Бендер, жадность вас погубит, -ответил я, добавляя к денежному знаку ещё одну бумажку. – Двести и пишите справку.
Когда необходимая справка, информирующая любого её читателя о том, что я «не состоял и не привлекался…» была готова и скреплена печатью милиции, разбогатевший на двести долларов новоселец протянул её мне со словами:
– Я позвоню, если будет что-то нужно по ремонту?
– Думаю – не стоит. Вы ведь понимаете, что ваша услуга не стоит этих денег. Сколько же тогда мне брать с вас за свои услуги?
В американском посольстве после предъявления таможенных деклараций и той злосчастной справки больше вопросов ко мне не было, и после проведения бюрократической процедуры мой паспорт украшала виза, дающая право вторгаться на территорию этой страны аж три раза на протяжении года.
Это было тогда, в 95-м, а сейчас наши визы безпроблемно организовала турфирма, учитывая, что мы уже бывали в Америке…
– Next! (Следующий!) – прервал мои воспоминания голос агента иммиграционного контроля. Я подошёл к стойке и предъявил свой паспорт.
После необходимых формальностей лязгающий удар штампа по паспорту, а затем и второй по паспорту моей жены возвестили о возможности переступить границу Соединённых Штатов Америки, и мы отправились получать наш чемодан.
По ленте транспортера уже двигались чемоданы, и пассажиры нашего рейса суетились вокруг багажа. Каждый выискивал глазами свои сумки и снимал их с движущейся дорожки.
Повсюду были расклеены плакаты и таблички, запрещающие ввоз в Калифорнию любых фруктов и овощей, будь то манго, авокадо, апельсины, яблоки, лимоны и прочее. Все сельскохозяйственные культуры, изображённые на рисунках, были перечёркнуты жирной красной чертой, и рядом сверкала угрожающая цифра 25000 долларов. Любому турку, китайцу или русскому было ясно, какой размер штрафа ожидает его по калифорнийским законам в случае обнаружения у него провозимого запретного плода. Страх Калифорнии перед занесением какой-либо личинки вредителя с фрукта или бактерии со случайной семечки на поля этого плодородного штата очень велик. И неслучайно. Дело в том, что относительно недавно сельское хозяйство Соединённых Штатов подверглось нападению неизвестной доселе заразы, борьба с которой обошлась стране в сотни миллионов долларов. А причиной этого бедствия стало выброшенное из окна автомобиля обычное яблоко, недоеденное приезжим южноамериканцем по дороге из аэропорта. Поэтому так велика кара тому нарушителю, который посмеет пренебречь запрещением властей.
Появились полицейские дамы в чёрной форме с маленькими собачками на поводках. На спинках собачек красовались зелёные накидки с надписью «Бригада защиты американского сельского хозяйства».
Тучные дамы и крохотные зверюшки, как в цирке. Собачки, потягивая за поводок своих провожатых, ловко шныряли среди пакетов и сумок пассажиров.
Специально обученные поиску, четвероногие агенты вынюхивали витаминосодержащие плоды запрета с возможной болезненной косточкой, для чего вставали на задние лапки и просовывали свои мордочки в предметы багажа туристов. Я вынул камеру и стал снимать необычную работу собачек, находящихся на службе её величества Америки.
Подъехал наш чемодан, и я прекратил съёмку. Тут только я заметил, что один такой маленький «член бригады защиты» со своей провожатой шарит у наших пакетов, оставленных невдалеке. Рядом с пакетами стоит обескураженная поведением собачки жена и не может понять, откуда столько внимания у этого существа с хвостиком к нашей авоське. Полицейская дама просит показать содержимое пакета и … на свет извлекается забытое быть съеденным в самолёте яблоко.
Переполох! Скандал! Контрабанда! «Яблоко раздора» между нашими странами конфисковано. Собачка, ещё понюхав, теряет интерес к нашей поклаже и увлекает даму к вещам других пассажиров. Те добровольно отдают апельсин.