Американец. Капитаны судьбы
Шрифт:
Но всё же брали. А Тёмка в первой из команд был. Так и назвались «Прогрессоры». А потом китайцы в Общество проситься стали. Уже несколько китайских команд есть. Эта, которая «Панды» – самая сильная. Хорошо, что удалось их «сделать»!
Впрочем, два выходных подряд, они успеют ещё разок-другой схлестнуться, так что «Панды» попытаются взять реванш.
«Это мы ещё поглядим!» – задорно ухмыльнулся сам себе Рябоконь.
Санкт-Петербург, 1 апреля (14 апреля) 1900 года, суббота
– Представляете, Юрий Анатольевич… – увидев, что я поморщился, Семецкий тут же поправился: – Представляешь, тёзка, сегодня Николай Иванович новости из Англии принес. Они собираются утвердить новый образец пулемёта «максим». Похожий на те, из которых мы их «поливали». Небольшой щиток, удобный для перевозки станок, сам пулемет легко разбирается и перевозится несколькими вьючными лошадьми.
– Впечатлило их, получается?
– Ну да! Ещё бы! – Семецкий рассмеялся. – Глаз у тебя верный по этой части! Потому у нас к тебе две просьбы.
– «У вас» – это у вас с Николаем Ивановичем или у вас с Александром Михайловичем и «Изей с Тираспольской»?
В смысле – у спецслужб или у бизнесменов? А то эти трое так уверовали в перспективы нового патрона, что начали выкупать у «Ли Нэви» в Штатах мощности по производству и планировали перетаскивать их постепенно в Россию. Сразу перезатачивая под выпуск новых боеприпасов. Вот только с самим карабином пока не ладилось. От «Ли Нэви» как от базы они уже отказались. И теперь старый Изя с сынишкой изобретали нечто новое, с более привычной для России подачей снизу.
Вообще, многие члены моей команды как-то незаметно завели себе «личный бизнес». Фань Вэй и Софья выращивали птицу, Карен занялся электрической сваркой, Ухтомский-старший осваивал бизнес по разведению коров в бассейне Сысолы и Северной Двины. И на сухое молоко, и на говяжьи консервы. И уже начал снабжать стройку и тем, и другим.
Коля-Финн настойчиво подбивал клинья насчёт «профинансировать его идеи по автоматическим кофеваркам». Гребеневич вообще свой завод открыл, пусть и с нашей долей. Даже братья Горобцы вместе с Энгельгардтом начали производить настойку йода, добываемого из водорослей, и «зелёнку». Она тут была известна и до меня, но только как краситель. А теперь её спиртовой раствор в основном для обеззараживания применяют. А эти в оружие ударились… И ведь явно, меньше, чем на миллионы, не согласны.
– И то, и другое! – не моргнув глазом, ответил Семецкий. – Проблем со скорострельностью у нас больше нет…
– Да уж знаю! – фыркнул я. С этим, действительно, анекдот вышел. Мойше, младшему из Нудельманов, так понравились наши пейнтбольные маркеры, что он, ни слова никому не сказав, взял и изменил систему заряжания «карабинов Нудельмана». Теперь эти карабины напоминали изрядно постройневшую мосинскую трёхлинейку. С укороченным стволом, разумеется. Вот только приклад он поставил от нашего маркера, пластиковый и с баллончиком жидкой углекислоты внутри. После этого для перезарядки достаточно было просто правой рукой нажать неприметную кнопочку возле цевья. Они показали это Семецкому, ещё когда он проезжал Одессу, возвращаясь из Южной Африки. Семецкий восхитился, взял пару готовых экземпляров и обоих Нудельманов в охапку и привёз ко мне – хвастаться шедевром. А я повертел в руках, пострелял немного, да и задал единственный вопрос: «А что, нельзя было сделать так, чтобы кнопочку не обязательно было нажимать? Чтобы она сама нажималась после выстрела?»
У них тогда рты и отвисли.
– Видишь ли, теперь, когда Нудельманы реализовали твоё предложение, их карабин стал самозарядным. И новая конструкция позволяет хорошему стрелку прицельно выпустить весь магазин секунд за десять-двенадцать. А если не целясь, то и за пять.
Я улыбнулся. Это да! Теперь, постреляв и даже немного поучив стрелять других, я прекрасно понимал, что, как минимум, половина стрелков начнёт палить в сторону цели, стараясь задавить огнём.
– Вот! А потом слишком длинная пауза получается, пока новую обойму вставишь. Мы с Нудельманами думали про отъёмные магазины, но они требуют ручной подгонки, довольно дороги и всё равно либо вываливаются из крепления, либо так туго входят, что приходится буквально выколачивать обратно!
Он помолчал, увидел, что энтузиазма я не проявляю, и попросил:
– Вот если бы ты придумал из какой-нибудь своей пластмассы отпечатывать магазин… Как твои игрушки. Так чтобы просто, недорого, и держалось надёжно.
– Подумаю! – уклончиво ответил я, отгоняя от мысленного взора образ «рожка» к «калашу».
– Думай! – согласился он. – Но учти, если ты быстро не придумаешь, меня просто убьют. Я ведь зимой снова к бурам поеду. Прихлопнут меня там, как муху, и будете вы с Натали без начальника охраны.
– Ничего, как помрёшь, так и воскреснешь, тебе не привыкать!
Мы поржали, но он продолжил гнуть своё:
– А что наша охрана не успеет стрелять так быстро, как надо, тебе тоже все равно? Да и неужели не интересно самому так вот пострелять? От души, с быстрой перезарядкой…
– Я же сказал, что подумаю! – прорычал я.
– Вот теперь верю. И второе. Смотри, мы по их степям набегались. Из пулемёта стрельнёшь, они в траву падают и ползут куда-нибудь в низинку или овраг. Туда бы из пушки стрельнуть. Или динамитных шашек накидать. И сразу всем супостатам конец пришёл бы. Но для нас и пулемёт – тяжесть, а пушку просто не утащить. А динамитную шашку просто не докинуть. Мы же шагов с двухсот-трёхсот обычно работали. Придумаешь?
Беломорск, 1 мая (14 мая) 1900 года, понедельник.
– С Днём рождения, дорогой Перес Хаймович! Здравствуйте, Марк! Что ж вы не предупредили, что приезжаете?! У нас и подарка нет!
– Ничего, Наталья Дмитриевна, я чуть-чуть изменю правила. И на свой день Рождения сделаю подарок вам обоим! Вернее, мы с Марком кое-что вам преподнесём. Ну, давай, внучок, порадуй дедушку, излагай!
– У нас намечаются большие проблемы с финансированием. Да, мы получаем с европейских торговых домов векселя, пускаем их в оплату за оборудование и материалы, но вы с Юрием Анатольевичем большую их часть пускаете на стройку. А стройка только ест деньги, приносить она будет потом.
Воронцова кивнула.
– Хорошую оборачиваемость дают только доходные дома. Пришли материалы, вы добавили чуток труда, чуток кирпича и цемента и – бац – через полгода дом стоит. Ещё квартал – и его можно заселять. А через год от начала он уже продан, причём раза в два дороже, чем вам обошёлся.
Марк отхлебнул водички и продолжил:
– Пока рабочие все прибывают, и новые дома строятся, все идёт неплохо. Но когда эта прогрессия перестанет расти, у вас все рухнет.
– Может рухнуть и раньше! – спокойно сказал я. – По всем признакам скоро случится новый кризис. И длиться он будет года два-три. Тут и спрос на наши товары упадёт, и продажи…