Американец. Капитаны судьбы
Шрифт:
– Натуральная алхимия. Может превращать недорогой свинец в золото! Вот смотрите, ваши ГЭС оформлены как акционерное общество. Миллион акций по двадцать рублей каждая. А теперь представьте, что сорок девять процентов этих акций мы сделаем привилегированными [3] . Такие акции по почти всем вопросам не имеют права голоса, но зато – гарантирован их доход. Даже если год будет маловодным, а электричество упадёт в цене, все равно владельцу каждой привилегированной акции заплатят пятнадцать рублей, то есть, на выплаты дивидендов по привилегированным акциям пустим половину выручки.
3
В
– Это можно! – сказал я. – Да и деньги заплатить найдутся. Все равно это средний доход. В один год мы, как владельцы оставшихся акций, получим поменьше, чем эти, «привилегированные», в другой – больше, но нам все равно на покрытие эксплуатационных затрат останется.
– А в чём цель этого фокуса? – не поняла Наталья. – Ведь от этого возврат займов сильно растянется?
– С точки зрения европейских рантье ваши «привилегированные акции» станут «вечной рентой», той самой, за которой они сейчас просто гоняются [4] !
4
Рантье – человек, который живет на доходы с вложенного капитала, не занимаясь бизнесом и не работая. Во второй половине XIX века и в первой трети XX века количество рантье могло в развитых странах колебаться от четверти до половины среднего класса.
К описываемому времени «вечная рента», при которой не надо даже думать, а можно просто жить по деньгам, вложенным еще дедом или прадедом, начала уменьшаться в доле, за ней начали гоняться. В фильмах и книгах о том времени часто говорят «у него столько-то фунтов ренты в год». Это не стоимость ренты, она меняется, а объем ежегодно получаемых по ней выплат.
– «Вечную ренту» передают по наследству, в ней же часто исчисляют приданное! – заворожённо произнесла моя жена. Кажется, в отличие от меня, она уже поняла идею. И восхитилась.
– Почти семь с половиной миллионов рублей в год «вечной ренты». Формула стоимости «вечной ренты» простая. Берёшь сумму и делишь на принятую доходность, – намеренно равнодушным голосом сказал Рабинович.
– То есть, если выставить эти акции на рынки Франции или Бельгии, где доходность от четырёх до пяти процентов в год, продать эти акции можно… – тут и до меня дошло, аж голос просел!
– От ста пятидесяти до двухсот двадцати пяти миллионов рублей! – весело сказал Марк. – Я же говорю, настоящая алхимия! Вы моментально окупите все расходы на строительство, получите солидную прибыль, но при этом ещё и останетесь основными владельцами предприятия.
– Ни… шиша себе! – пробормотал я. – И зачем только я пошёл в химики? Алхимия, оказывается, куда доходнее!
– Андеррайтинг, то есть подготовка акций к размещению и само размещение обычно стоит десятую часть! – проинформировал Рабинович.
– А муж говорил, что вы себе подарок тоже попросите! – колокольчиком рассмеялась Натали. – Ничего, поторгуемся и договоримся!
Глава 2
Из мемуаров Воронцова-Американца
«… В конечном итоге продажа пакета привилегированных акций в Европе принесла нам чуть менее двухсот миллионов рублей. За вычетом услуг Рабиновича и Вальдранда, взяток, расходов на рекламу (весьма немалых, кстати) и тому подобного. После этого дело с гидроэлектростанциями пошло куда веселее. Мы начали одновременно строить не три ГЭС, а все шесть. Продолжали работы на Беломорской, Маткожненской и Ондской ГЭС и начали на Юшкозёрской, Выгостровской и Кондопожской.
Я, кстати, долго сомневался по поводу Юшкозёрской. Только представьте, в моём варианте будущего от старта до ввода в эксплуатацию прошло одиннадцать лет! Да тут революция случится, прежде чем она окупится! А у меня с деньгами всё же не очень шоколадно! Но Тимонов заверил, что если не тянуть с финансированием, то первый агрегат можно запустить уже через полтора года, а выйти на полную мощность – через два с небольшим. И это было то, что нужно! Нам как раз горно-обогатительный комбинат на озере Контокки снабжать надо! К тому же деньги нужны, а работающую ГЭС, как выяснилось, можно неплохо монетизировать.
Ну и запас воды для многолетнего регулирования Кемского каскада – это тоже не баран начихал. Так что я отбросил сомнения и сделал эту стройку приоритетной из «второй тройки».
Да и другой плюс имелся. Витте, узнав, сколько у нашей корпорации есть денег и стали, пошёл на мировую, начал помогать с инженерами-путейцами и даже прислал своего протеже Графтио стажироваться к нам на стройки.
Забавно, но как только кредит нам стал не так уж и нужен, Шифф с Мэйсоном стали ещё назойливее набиваться, мол, возьмите, собирались же!
Но наибольшее впечатление «алхимия» с гидроэлектростанциями произвела за рубежом…»
Нью-Йорк, 12 июля 1900 года, четверг
– И как вам это нравится? Канадцы договорились о начале строительства ГЭС на своей половине Ниагарского водопада! – Фред раздражённо потряс газетой. – Пять лет они никак не могли договориться! И, казалось, не договорятся ещё пять лет [5] ! Меня как кандидата они даже рассматривать не стали! Но стоило этому Воронцову провернуть свой трюк с рыночной монетизацией, как они моментально договорились.
5
В нашей истории три компании не могли договориться о реализации потенциала канадской половины Ниагарского водопада до 1902 года. Это же тормозило и развитие производства алюминия в Канаде. Как только было принято решение о строительстве ГЭС на канадской «половине», сразу создали и канадский филиал компании «Alcoa», по производству алюминия.
– Всё равно это лучше, чем в Норвегии! – с показной меланхолией ответил Ян. – Норвежский стортинг ревёт раненым медведем и требует независимости от Швеции.
– Да? – заинтересовался Морган. – Может быть, стоит подсказать канадским политикам взять с них пример?
– Думаю, они и без подсказок догадаются! – криво усмехнулся Бергман. Впрочем, для общения с Фредом Морганом он пользовался фамилией Промптер [6] . – Уж поверьте мне как специалисту!
– По подсказкам? – криво улыбнулся Морган.
6
Prompter (англ) – подсказчик, суфлёр.
– И по ним тоже. Помните, я убеждал вас не пытаться производить алюминий возле ваших ГЭС, строящихся на Виннипеге? И что? Теперь ясно, что я был прав. Алюминиевый завод возле Ниагары все равно будет экономичнее.
Морган промолчал. Признавать чужую правоту у него до сих пор выходило со скрипом. А его визави продолжил:
– Даже шведы встали на дыбы и не хотят отпускать такие вкусные активы, как норвежские ГЭС. А уж Британия, поверьте мне, свою собственность держит крепче. Так что не стоит вам, Фред, влезать в эту драку.