Американец
Шрифт:
Да уж. Знаем мы ситуацию. Фронт стоит! Ни на метр не меняют своих позиций и немцы, и наши. Сколько уже времени прошло, почти полтора месяца, а толку с этого нет! Все чего-то ждут. А точнее — ждут, когда немцы долбанут со всей своей бешеной силы, сомневаться и заблуждаться в этом не стоит. В том, что именно так и будет, никто не сомневался. Тот же Карпов во время собраний доносил до наших ушей последние данные о состоянии фронта на советских участках обороны и все время говорил: «И наша, и ваша разведка докладывает, что немцы шифруются со страшной силой: они что-то готовят.
— На фронт из Могилева мы будем отправляться вместе с дьяволами. Здесь же, на базе, будет организован аналогичный нашему, рейнджерскому, советский батальон войск специального назначения НКВД. Так что после практики вы будете направлены в Могилев, в штаб 5-й пехотной…
Полковник, выдавая мне требуемые документы, сильно напрягался — как физически, так и морально. Представили себе перспективы моего бешенства? Неужели вы меня отлучили от занятий, потому что я хотел напасть на Трансформера? И почему же вы тогда отпускаете меня на практику?.. Не понимаю… Не знаю…
За окном плацкартного вагона мелькают привычные пейзажи русской земли. Мои соседи, рядовые и сержанты — такие же практиканты, как и я, — держатся настороженно, боятся присутствия грозного, физически покалеченного и закаленного духовно первого лейтенанта. Ничего, скоро расслабитесь, разговоритесь, нам двое суток ехать. Черт, расстояние всего 800 километров от Москвы до Минска, ну максимум сутки езды на поезде, а вот военное время рушит все нормы. Двое суток в пути! Все! 27-го августа будем на месте… Эх, долго…
При отправлении каждому рейнджеру из нашей группы выдали рационов с запасом, на трое суток. Это они думали наперед: «А вдруг что случится в пути?» И это правильно: вдруг немцы разбомбят полотно или паровоз? Ведь тогда наш эшелон встанет. У нас нет и до самой ЭБГ не будет иного источника продовольствия, кроме рационов, ну, возможно, удастся на какой-нибудь станции прикупить домашней еды… Логичные мысли медленно выпадают из оборота под напором эмоций… Как красив мир за окном… Леса, поля, деревни, города… Земли, до которых война в этом мире, возможно, даже не дойдет, здесь все будет в порядке, не будет полицаев, не будет сожженных деревень, не будет смерти… Я приложу все силы, чтобы так и было… Все силы отдам, все сделаю!
В ладони что-то хрустит, мерзко так, как битое стекло.
— Сэ-э-эр… — Оборачиваюсь. Бледный как мел сержант Кип дрожащим пальцем указывает на мою руку. — Сэ-э-эр…
Ой-йо! Ничего себе сила и стойкость, блин! Раздавил стакан вместе с подстаканником, руку порезал, а сам в облаках витал и ничего не ощутил. Нельзя так… Не хочу так. Вот впаду в такое тихое бешенство, закиплю от эмоций — и не замечу, что меня убивают… Тут же, словно осознавая ход мыслей, тело откликнулось, и рука заболела. Порезы на ладони были неглубокими и опасности не представляли, но соседи мои перепугались не на шутку.
Позже, ближе к вечеру, я услышал разговор Кипа и неизвестного сержанта в тамбуре вагона:
— Черт, я не из пугливых, но ты бы видел его лицо, Джо! Он сначала был такой спокойный, умиротворенный, и за мгновение стал похож на дьявола во плоти! Его лицо, его шрамы, взгляд… Встреть я его в бою, увидь я его взгляд… Проклятье, я бы абсолютно точно узнал, что это моя смерть! А это мягкое сжатие стакана с металлической подставкой. Словно паровой пресс, без задержек и с тонной презрения… Он не заметил, как сделал это, не ощутил боли! Он не человек, Джо, я тебе говорю!
— Да, я слышал, парни из вашего купе и соседи говорили об этом… Но ты был ближе всех, — задумчиво пробубнил в ответ Джо. — То, что ты сказал, правда? Без преувеличений? — Голос парня стал серьезным.
— Серьезно, Джо… — Кип перешел на заговорщицкий тон. — Не зря за ним все время следят парни из НКВД и ваши, из ОСС… Откуда он такой появился? Ты ведь знаешь, Джо, скажи мне… Как старому другу.
— Не могу, Билл, это секретная информация.
— Ну, ты же работаешь на ОСС, у тебя есть допуск… — наседал Кип.
— Тихо!.. — грозно шикнул Джо, затыкая своего болтливого собеседника. — Все… Хватит болтать… Не здесь и не сейчас.
Заговорщики зашебуршились в тамбуре, а я, дабы не светиться, нырнул в свободный туалет, на всякий случай не стал щелкать замком и прижал дверь плечом.
Какую интересную беседу довелось подслушать. Даже кое-что особенное, так сказать, сверх нормы получилось узнать. ОСС, он же Офис стратегических служб, он же прародитель ЦРУ, здесь уже создан. Интересно, в ОСС заправляет старый друг президента Франклина Рузвельта и создатель одной из величайших в мире разведывательных сетей Уильям, Дикий Билл, Донован? И очень уж это сомнительно, чтобы ОСС и НКВД, две очень серьезные госструктуры, совместно следили за одним попаданцем и не порвали его на мелкие кусочки в порыве страстной «любви». Странно это…
Следующие сутки начинались скучно. Карпов единожды появился в нашем вагоне, прошелся туда-сюда, посмотрел на наше житие-бытие, спросил у меня и Джо о настроении и ушел. Через пару минут после ухода подполковника тот самый Джо, сославшись на желание посетить сортир, удалился в направлении, куда ушел Карпов. Эх, ему по идее было ближе идти в туалет на противоположном конце вагона, а он ломанулся следом за подполковником. Пошел докладывать последние данные по наблюдению за мной?! Фигня какая-то… Оэсэсовец будет отчитываться энкавэдэшнику? Шутить изволите, господа-товарищи?
Днем наш эшелон дважды останавливали на станциях для пропуска более важных составов к фронту. Один раз мы стояли всего пятнадцать минут, а вот второй раз целых два с половиной часа. Начальник поезда даже разрешил прогуляться в районе станции, но посоветовал далеко не уходить, так как неизвестно, сколько мы здесь простоим.
На станции оказалось на удивление многолюдно. Солдаты и гражданские большими компаниями бродят по перрону и привокзальной площади. То тут, то там в толпе мелькают «красные повязки» — патрули в составе двух энкавэдэшников — старшего сержанта и рядового. Хм, НКВД патрулирует станции? Точно, это же зона ответственности железнодорожных частей наркомата. Американские патрульные, кстати, тоже обязаны быть, здесь же часто бывает «наша», заокеанская братия.