Американец
Шрифт:
— Бирка, сэр? Но у меня ее не было!
— Парень, не ври. На том корыте, что доставило тебя к нам, бирку дали каждому пассажиру, без этого тебя просто не пустили бы на паром.
Ответ, казалось, родился сам собой:
— Сэр, дело в том, что я плыл без билета. И на паром пробрался мимо проверки. Боялся, что компания потребует возместить ущерб. А у меня нет денег, сэр!
— Хм… Заяц, значит. Ну что ж, давай продолжим проверку.
С этими словами он протянул мне листок с несколькими рожицами.
— Выбери тех, кто хмурится.
Я удивился простоте задания, но, памятуя, что американцы не вводят инструкций просто так, и уж если что приняли, то требуют соблюдения, честно указал на все
— Понятно. Теперь на, сложи из этого кораблик.
Так, понятно, интеллект проверяют. Но мне бояться нечего. Задумался на пару секунд и собрал. Всего-то пять деталей, было бы что собирать.
К моему удивлению, быстрый успех не очень-то понравился проверяющему. Он снова внимательно оглядел меня и задал следующий вопрос:
— Читать умеешь?
— Да, сэр, но знаю не все слова. Английский мне не родной.
— Ладно, парень, не тушуйся, продемонстрируй навыки!
И он протянул мне свежую газету. «Нью-Йорк Геральд трибьюн», датированную 1 августа 1895 года. Все-таки прошлое!
Справившись с собой, я выбрал статью попроще и начал читать. Боюсь, что не все слова мне удалось прочесть правильно. Но, тем не менее, после второго абзаца он прервал меня, отобрал газету и задал новый вопрос:
— Какое у вас образование, сэр?
Это «сэр» было довольно неожиданным. И прозвучало колюче. Как у смершевца, разоблачающего немецкого диверсанта. Тем не менее все инстинкты говорили мне, что отвечать надо быстро. И желательно — правду. Ту правду, после которой меня не упрячут в сумасшедший дом.
— Сэр, я закончил химический факультет университета.
— Какого именно?
— Московского университета, сэр! Это в России.
— А как тебя звать? — снова перескочил он на «ты». Да, похоже, русские и в этом времени не внушали американцам особого почтения.
— Юрий Воронцов, сэр!
— Юрайя Воронтсофф! — повторил он, начиная что-то строчить на бумаге. — Ну что же, осмотр ты прошел, парень! Постой пока. Я тут напишу быстренько!
Ну что же, по крайней мере, мне ничего не стали писать мелом на одежде, [43] улыбнулся я.
Закончив писать, он отдал мне бумаги и скомандовал:
— Парень, теперь ты двигаешь вон на ту лестницу. [44] Там идут в разные стороны, так тебе ни направо, ни налево, а только прямо. Понятно? Смотри, не перепутай, а то будут проблемы! Понял меня?
43
Заподозренным в заболеваниях наносили метки прямо мелом на одежду. X — подозрение на психиатрическое заболевание, X (в кружке) — явные признаки душевной болезни, В — спина, С — конъюнктивит, Ft — ноги, L — хромота, Р — физические недостатки и легкие, Pg — беременность, Sc — парша, S — старческое слабоумие. Помеченных ждало дополнительное обследование.
44
Эта лестница знаменита и вошла в иммигрантский эпос под названием «лестница разлуки». Именно здесь у многих расходились пути. Правый марш вел к железнодорожной кассе, где иммигранты покупали билеты до любой точки США, кроме Нью-Йорка. Левый — вел к парому, который курсировал между островом и Манхэттеном. На этот паром садились иммигранты, желавшие осесть в Нью-Йорке в районе Нижнего Ист-Сайда или другом районе, уже заселенном их соотечественниками. Средний марш, по которому и направили Воронцова, вел к залу временно задержанных. В годы массовой иммиграции двадцать процентов новоприбывших задерживали как нездоровых, «политически нежелательных» или «потенциально обременительных» для общества. Одиноких
— Конечно, сэр! — улыбнулся я и зашагал в указанном направлении. Головная боль к этому моменту почти прошла, и лишь ее глухое эхо мешало мне начать улыбаться во все тридцать два зуба. Я — прошел. Похоже, сбылась моя мечта, и я стану американцем.
Пройдя, куда было сказано, я попал к очередному «синемундирнику», бывшему частью этого конвейера. Он жестом попросил у меня бумаги и бегло их просмотрел.
— Мистер Юрайя Воронтсофф?
— Да, сэр!
— Пройдите вот туда и ждите, пока вас не вызовут для дополнительного собеседования. И поживее!
Я прошел вперед и стал ждать. За годы предпринимательства я дважды попадал в «обезьянник» и успел убедиться, что «качать права» в этих случаях бесполезно. Лучше просто подождать. Все рано или поздно разъяснится.
Так что я прошел в тот закуток зала, что мне указали. Присел на жесткую деревянную скамью и настроился на ожидание. Ждать вызова пришлось довольно долго, я даже успел слегка задремать!
— Воронтсофф! Воронтсофф! — настойчиво и громко выкликал кто-то. Я встрепенулся, вскочил и побежал на голос.
— Бумаги! — и дюжий «синемундирник» требовательно протянул руку. Получив требуемое, он не стал бегло проглядывать их, как было раньше, а тщательно изучил. Я обратил внимание, что он дважды возвращался к уже прочитанным листочкам. В груди снова зашевелились нехорошие предчувствия. Впрочем, поделать я все равно ничего не мог, так что терпеливо ждал вердикта.
— Пошли, — буркнул он, и сам быстро пошел вперед, не глядя, успеваю ли я следовать за ним. После нескольких поворотов и подъемов он завел меня в какой-то тесноватый кабинет. Единственный обитатель кабинета, белый мужчина, на вид лет на десять постарше меня (хотя… учитывая время, они все тут старше меня, наверное, на век), с жестким, но умным лицом.
— Вот, Вилли, — обратился мой сопровождающий к обитателю кабинета, — случай сложный, специально для твоих немецких мозгов. В бумагах все написано, так что ты читай, а я побежал. Но гляди, как решишь что по этому парню, сперва со мной согласуй.
И не дожидаясь ответа, вышел из кабинета. Вилли же, жестом предложив мне присесть, принялся за изучение моих бумаг. Дочитав, он задумался, что-то уточнил в лежавшем на столе журнале, затем снова полез в мои бумаги. Посмотрел, потом встал, прошелся по кабинету. Снова сел. Когда я уже устал гадать, что же ему не нравится, он, наконец, обратился ко мне:
— Вы — мистер Воронцов, верно?
— Да.
— И вы сегодня, 1 августа 1895 года, прибыли на пароходе «Девоншир», но без билета?
— В точности так, сэр! А что, это может помешать мне стать гражданином Соединенных Штатов? Но почему?
— Видите ли, мистер Воронцов, пять лет назад в соответствии с законом контроль за потоком иммигрантов перешел к Федеральному правительству. И были приняты ограничения на въезд. Именно поэтому три года назад на этом острове и был построен наш центр. [45]
45
На самом деле эмиграцию стали ограничивать еще раньше, так, еще в 1875 году был принят закон, запрещающий въезд проституткам и преступникам. В 1882 году был принят закон об ограничении въезда в США китайцев. Т. е. ужесточения шли постепенно, и эти были далеко не последними.