Американская повесть. Книга 1
Шрифт:
— Хороши, нечего сказать! Картинки, да и только! Что тут произошло?
Джимми с окровавленным лицом бежал по переулку. Поначалу его преследовали наименее законопослушные или же просто возбужденные представители толпы.
Немного погодя из безопасного темного угла Джимми наблюдал, как из салуна вышли полицейский, его союзник и бармен. Пит запер дверь и пристроился в хвосте толпы, окружившей полицейского со своим подопечным.
Поначалу Джимми, чье сердце еще колотилось от жаркой схватки, пошел было выручать своего друга из беды, но затем остановился и спросил себя:
—
XII
В зале неправильной формы сидели и пили пиво Пит и Мэгги. Негромко играл оркестр, которым дирижировал взлохмаченный человек в очках и грязном фраке: он покачивал растрепанной шевелюрой, взмахивал палочкой, а музыканты прилежно выполняли его команды. Певица в огненно-красном платье, как положено, трубила народные песни. Когда она удалилась, мужчины, что были поближе к сцене, громко захлопали и застучали стаканами по полированным деревянным столикам. Певица вернулась в новом, более открытом наряде и спела еще. Ее опять вызвали на бис, и она вышла еще раз в еще более открытом наряде, станцевала и удалилась. Судя по оглушительному грохоту стаканов и рукоплесканиям, какими зал наградил ее за танец, публика жаждала увидеть ее четвертый выход, но это желание исполнено не было.
Румянец сошел с лица Мэгги, и из взгляда исчезла всякая уверенность в себе. Теперь она полностью зависела от своего спутника. Она робела перед ним, словно боялась досадить или не угодить ему. Она, казалось, терпеливо ожидала от него нежности.
Доблестный дух Пита принял угрожающие размеры. Пит был безмерно любезен с девушкой. Она же нисколько не сомневалась, что его снисходительность — это чудо. Даже сидя он сохранял горделивую осанку. Даже сплевывал Пит по-особому, стараясь показать, что он — светский лев с аристократическими манерами.
Мэгги не сводила с него восхищенных глаз, а он развлекался тем, что покрикивал и погонял официантов, которые, впрочем, то ли не хотели его замечать, то ли вовсе не слышали.
— Эй, ты, пошевеливайся! Чего ты там увидел? Еще два пива! Оглох, что ли? — Пит откинулся на спинку стула и придирчиво осматривал на сцене певицу в парике соломенного цвета: та вскидывала каблуки, довольно неумело подражая известной парижской танцовщице.
Несколько раз Мэгги принималась откровенно и обстоятельно рассказывать Питу о своей жизни, описывая во всех подробностях выходки домашних. Она вспоминала о том, что ей пришлось испытать и каких усилий стоило добиться для себя хоть немного покоя. Пит отвечал ей тоном филантропа. Он ободряюще, как заботливый покровитель, брал ее за руку.
— Черт бы побрал этих болванов! — осудил Пит ее мать и брата.
Сквозь клубы дыма до слуха девушки донеслись звуки музыки, рожденной стараниями всклокоченного дирижера, и она погрузилась в мечты. Она вспомнила свою жизнь на Питейной аллее и обратила взгляд на сильные, надежные кулаки Пита. Она вспомнила пошивочную мастерскую и вечно недовольного хозяина с его «Фы что тумать, я фам пять толлар нетеля так платить?! Фы кулять сюта пришел? Не кулять, черт попери!». Она задумчиво смотрела на Пита и решила, что взгляд у него властный и
Несчастной она себя теперь почти не чувствовала. Ее жизнь принадлежала Питу, и она считала его достойным хранителем своей жизни. Ей нечего особо опасаться, пока Пит страстно ее любит, как сейчас, если верить его словам. Она не считала себя порочной женщиной. Лучшей доли она и вообразить не могла.
Мужчины за соседними столиками украдкой поглядывали на девушку. Пит, который все замечал, кивнул ей и ухмыльнулся. Он был польщен.
— Мэг, а ты красивая. Прямо цветок! — промолвил он, разглядывая ее сквозь табачный дым. Мужчины смущали ее, но от слов Пита она радостно зарделась, ибо убедилась: для него она — зеница ока.
Седые старики, удивительно жалкие в своем распутстве, неотрывно наблюдали за ней сквозь дым. Безусые юнцы — некоторые уже с остекленевшим взглядом и порочным ртом, — не столь жалкие, как старики, пытались поймать взгляд девушки сквозь кольца дыма. Мэгги решила, что она не та, за кого ее принимают, и смотрела только на Пита или на сцену.
Оркестр исполнял негритянские мелодии; виртуоз-барабанщик бил, колотил, стучал, щелкал по целой дюжине инструментов — шум стоял невообразимый.
От взглядов, которые мужчины бросали на Мэгги из-под полуопущенных век, ей стало не по себе. Все эти мужчины казались ей хуже Пита, и она попросила:
— Пит, давай уйдем!
Когда они выходили из зала, Мэгги обратила внимание на сидевших в компании мужчин двух женщин: сильно накрашены, щеки дряблые, впалые. Минуя их столик, девушка отшатнулась и подобрала подол длинного платья.
XIII
После драки с Питом в салуне Джимми несколько дней не появлялся дома. А когда все-таки решился, то сделал это с большой опаской.
Дома бушевала мать. Мэгги с тех пор не вернулась, и родительница беспрестанно вопрошала: как могла ее дочь дойти до жизни такой? Мать вовсе не считала Мэгги чистой жемчужиной, посланной на Питейную аллею небесами, но для нее было непостижимо, как могла ее дочь так низко пасть и навлечь позор на всю семью. Мать неистово осуждала порочную девушку.
Особенно ее изводили своими пересудами соседи. Если заходила какая-нибудь соседка, то обязательно в разговоре ненароком интересовалась: что это Мэгги давно не видать?.. В ответ мать, мотнув растрепанной головой, выкрикивала угрозы и ругательства. Она грубо пресекала любые коварные попытки вызвать ее на откровенность.
— Как же она могла, я ли ее не воспитывала! — причитала мать, обращаясь к сыну. — Я ли с ней не говорила, я ли ее не учила! Как же она могла пойти по кривой дорожке при моем-то воспитании?!
Джимми все эти вопросы ставили в тупик. У него в голове не укладывалось, как их Мэгги, его сестра, могла оказаться столь порочной.
Мать брала со стола бутылку, отпивала глоток и продолжала свои жалобы:
— Недоброе было сердце у этой девчонки. Мы с тобой, Джимми, просто не знали, какое у нее недоброе сердце.