Американские дикари
Шрифт:
— Что он сделал??
— Ненастоящую. — Проклятая женщина, не даёт мне закончить. — Это подделки, но для Птицелова достаточно доказательств. Я думаю, мы должны остановиться на этом. Мы увидимся с ним через несколько часов, и я уверен, что его люди уже ведут наблюдение. Почему бы не немного поиздеваться над ним?
Она обдумала это, прежде чем кивнуть.
— Тем временем, я думаю, мне следует немного поболтать с Оливией.
— Мел…
— Я пока не собираюсь ее убивать.
Почему я ей не поверил?
— Мелоди, я хочу, чтобы
— Я знаю. Я спокойна.
Она была какой угодно, только не спокойной. Затем она прошла на кухню и, как ни странно, начала мыть посуду.
— Мел, что ты делаешь?
— Посуда
Никогда за все время, что мы были вместе, я не видел, чтобы она мыла гребаную посуду.
— Мел…
— Мне нужно занять свои гребаные руки, Лиам. А теперь, пожалуйста, перестань смотреть на меня так, как будто я сру на единорогов и лепреконов. Черт возьми!
И это она называет спокойная?
МЕЛОДИ
Было неправильно так волноваться. Это было отвратительно. Но я ничего не могла поделать с тем, кем я была. Я смотрела, как поворачивается дверная ручка, и слышала их смех. Есть момент прямо перед тем, как ты причинишь кому-то серьезный вред, когда адреналин бежит по твоим венам, твоя рука дергается, а твой разум, кажется, сосредоточен на одном и только на одном: боли.
Мой отец часто говорил мне, что есть разные виды боли, и как только ты справляешься с ними всеми, ничего не болит. Хотя я никогда ему не верила; казалось, что физическая боль никогда не устареет. Просто спросите любого из людей, которым я причинил боль.
Она вошла, казалось, на седьмом небе от счастья, держа в руках три сумки «Майкл Корс», «Марк Федельс» и «Кристиан Лабутен». Ее красные губы отражали шок, когда она хохотала во все горло.
Эвелин следовала за ней по пятам.
— Мел, у меня есть для тебя самое замечательное платье, которое ты наденешь сегодня. — Эвелин улыбнулась, направляясь прямо к Итану. — И у меня тоже есть кое-что для вас, мистер.
— Дай угадаю, галстук-бабочка, — сказал ей Лиам, но я не обратила на них обоих особого внимания, поскольку Оливия отправилась на кухню за бутылкой газированной воды. Она позвала Нила, но ответа не получила.
— Где Нил?
В тот момент, когда она спросила, я сорвалась. Выплеснув всю ярость, которую я держала внутри, взяла одну из тарелок, которые только что вымыла, и разбила о ее голову. Она разлетелась вдребезги при ударе. Когда она закричала и отшатнулась, я схватила ее за волосы, подтащила к раковине и окунула ее голову в грязную воду.
— Мел! Боже мой, Мел, что, черт возьми, ты делаешь? — Эвелин накричала на меня.
— Иди, мама, и возьми Итана с собой, — сказал ей Лиам. Я не знала, услышала она или нет, потому что была слишком занята, заламывая размахивающие руки Оливии за спину.
Подняв голову, она ахнула, когда я крепко схватила ее за волосы.
— Ты понятия не имеешь, как долго я ждала возможности надрать твою гребаную тощую задницу. Ты глупая, безмозглая маленькая сучка, ты действительно думала, что сможешь нас перехитрить? Перехитрить меня? — Прежде
— Все во мне говорит мне убить тебя, взять нож и содрать с тебя кожу живьем, Оливия, и я хочу этого! Я чертовски сильно этого хочу, — сказала я ей. — Ты предала нас, но, честно говоря, я никогда не доверяла тебе даже подержать мои туфли.
— Пожалуйста…
— Ты обращаешься не к тому человеку, сука! — Я усмехнулась, когда окунула ее голову обратно в раковину. Она закричала, и когда она это сделала, я вытащила ее и позволил ей откашляться от воды.
— Я действительно пытаюсь не получать от этого удовольствия, но ничего не могу с собой поделать.
— НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА! — взмолилась она, когда ее голова снова коснулась воды. Я могу сказать, что она начала терять сознание. Ее борьба медленно сошла на нет, и пузырьки воздуха почти прекратились.
Вытащив ее, я бросила ее на пол, ударила ногой в живот, повернулась и схватила самый большой нож с подставки. Я оседлала ее и приставила острое лезвие к ее шее.
— Привет, Оливия, — прошептала я, еще сильнее вдавливая нож в ее белую кожу. Ее глаза закатились, и я сильно ударила ее по лицу, чтобы она не спала. Ее кровь капала с той стороны головы, где я разбила ее тарелкой.
— Мелоди, кем бы ты себя не возомнила…
Я сильнее потянула ее за волосы, ее голова приподнялась.
— Ты помогла Птицелову и стала причиной того, что моего мужа отправили в тюрьму, и все это в надежде украсть наши жизни и нашего сына. Это была твоя сделка, верно? Ты глупая, некомпетентная, наивная маленькая сучка.
— Мел…
— Таков был уговор, не так ли?! — Взяв нож, я ударила ее в бедро.
— МЕЛОДИ! — закричала она, когда ее руки метнулись к бедру, когда я вытащила нож.
— Скажи правду хоть раз, Оливия. Я уже знаю ее, но мне нужно услышать это от тебя, — сказала я, еще раз прижимая окровавленный нож к ее шее. — СКАЖИ ЭТО!
Слезы потекли по ее лицу, когда она начала всхлипывать.
— У меня нет времени на это дерьмо, — пробормотала я, отведя нож назад.
— Я…я… сделала это, — ее голос сорвался. — Я заключила сделку. Он связался со мной после победы моего отца на выборах. Он пообещал мне, что мы с Нилом возьмем управление на себя. Он хотел, чтобы ты исчезла, но ему все еще нужно было, чтобы торговля наркотиками продолжалась, и….
— И что? — Прошипела я.
— Итан. Он пообещал мне, что я заполучу Итана.
— Ты…
— Мелоди, — Лиам остановил меня.
— Вставай, — сказал он ей, когда я отпустила.
Она не пошевелилась.
— У тебя есть пять секунд, начиная с этого момента. Пять… четыре… три… два… — Прежде чем он добрался до одного, она поднялась на ноги, и в тот момент, когда она это сделала, я ударила ее кулаком прямо в челюсть. Она отшатнулась назад, но я не остановилась. Я не могла остановиться. Я ударила ее несколько раз, и ее тело упало на землю, я бы пошла дальше, но я почувствовала руки Лиама, когда они обхватили меня и оттащили назад.