Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX-XX столетий. Книга VII
Шрифт:
Программа должна была выглядеть как сугубо журналистский проект, но на самом деле это был продукт, от начала до конца разработанный психологами ФБР США. Построение программы и её контент должны были удовлетворять следующим требованиям:
— зрелищность и информационная насыщенность, для чего предполагалось использование документальных материалов из архивов «Целевой Группы». Предполагалось вовлечь в обсуждение различных аспектов розыска узкопрофильных специалистов — детективов полиции, агентов ФБР, криминальных психологов, сексопатологов, криминалистов, психоаналитиков, журналистов и прочих;
— организация и поддержание обратной связи со зрительской аудиторией, возможность принимать телефонные звонки прямо в студии и отвечать на них в ходе передачи. Это должна было дать
— активное применение психологических «закладок», способных побудить настоящего убийцу вступить в контакт с журналистами. С этой целью в его адрес предполагалось допускать нелицеприятные отзывы и эпитеты, хотя и без прямых оскорблений («нездоровый человек», «имеет дефект личности», «испытывает затруднения сексуального характера» и тому подобные). Психологи строили свой расчёт на том, что убийца непременно посмотрит передачу о самом себе и, раздражённый негативными отзывами в свой адрес, сделает анонимный звонок в студию, в ходе которого скажет что-то вроде: «Хоть вы и ругаете преступника, а на самом-то деле он парень не промах»… Кроме того, при описании ряда эпизодов предполагалось умышленно допустить несколько неточностей, дабы у преступника возникло желание «подправить» сообщение и дать «верную» информацию о своих «подвигах»;
— значительную часть эфирного времени надлежало отвести рассказу о жертвах «сериала», дабы максимально усилить эффект «персонификации жертвы». Это могло вызвать в душе преступника раскаяние в содеянном и сподвигнуть его на спонтанный саморазоблачительный поступок. Кроме того, упомянутый эффект обычно оказывает сильное воздействие на обывателей, вызывая эмоциональный отклик, сопереживание и стремление помочь. «Персонификацию жертв» надлежало осуществить путём демонстрации фото— и видеоматериалов о погибших женщинах, их личных вещей, игрушек, интервью с членами семей и тому подобного. Следовало исключить упоминания о любых негативных чертах погибших, эпитеты «проститутка», «наркоманка», «бродяга», «воровка» и тому подобные не должны были прозвучать в адрес жертв «Убийцы с Грин-ривер».
Для реализации проекта привлекалось большое число людей — как технических специалистов, призванных оперативно отслеживать телефонные звонки в студию, так и операторов для приёма и обработки входящих сообщений. От последних зависело очень многое — эти люди должны были вычленять интересующие правоохранительные органы звонки и максимально долгое время удерживать абонентов «на линии», предоставляя возможность телефонистам отследить номер телефона, с которого производится вызов. Для того, чтобы операторы понимали, как надлежит себя вести, все они были должным образом проинструктированы; кроме того, с их участием был проведён специальный тренинг, в ходе которого отрабатывались различные методики построения беседы.
Чтобы максимально заинтересовать население, за две недели до передачи, получившей название «Розыск», началась её активная реклама в радио— и телеэфире. В качестве ведущего был приглашён известный в США шоумен Патрик Даффи из г. Даллас, штат Техас.
Передача, проведённая в прямом эфире перед самым Рождеством 1988 г., состояла из трёх 45-минутных частей, разделённых рекламными блоками. За это время 50 телефонных операторов обработали чуть менее 12 тыс. входящих звонков. Интерес к передаче оказался столь велик, что многоканальный контактный телефон было решено не отключать и после завершения телевизионного эфира. Приём сообщений продолжался вплоть до середины января 1989 г.; всего было зарегистрировано более 100 тыс. звонков.
Психологи ФБР возлагали на передачу «Розыск» очень большие надежды. И не без оснований: благодаря тщательно продуманному построению диалогов и выбранной разговорной тактике вероятность того, что «Зелёный Убийца» отреагирует на психологически провоцирующие моменты, была достаточно велика. В каком-то смысле расчёт специалистов оправдался — жители как штата Вашингтон, так и других штатов сообщили по телефону массу интересной информации. Её
Впрочем, позитивный результат телешоу всё же имело, поскольку благодаря ему «Целевая Группа» получила в качестве подозреваемого человека, о котором прежде ничего не знала. В одном из телефонных звонков сообщалось о некоем студенте университета «Gonzaga», который хранил дома оружие, водил подозрительные знакомства и неоднократно допускал угрожающие и оскорбительные высказывания в адрес женщин вообще и проституток в частности. Сообщение это привлекло внимание правоохранительных органов ещё и потому, что упомянутый студент не значился в картотеке подозреваемых, которую вела «Целевая Группа».
Оперативная разработка дала богатую пищу для размышлений. Оказалось, что студент химико-фармакологического факультета являлся вовсе не тем человеком, за которого себя выдавал. Это был уголовник, нарушивший в 1979 г. условия досрочного освобождения после двухлетнего тюремного заключения и с той поры находившийся фактически на нелегальном положении. Звали его Уильям Джон Стевенс (не путать со Стевенсом, арестованным в Сан-Диего — это просто однофамильцы!). Как показало прослушивание телефонных разговоров подозреваемого, отец и брат знали о двойной жизни Уильяма, но покрывали его. Стевенс водил знакомства со многими проститутками из района аэропорта «Си-Тэк»; в начале 80-х годов он разъезжал на автомашинах, соответствовавших описанию тех, на которых передвигался «Убийца с Грин-ривер». Стевенс был агрессивен, склонен к насилию, во время содержания в тюрьме он несколько раз оказывался вовлечён в «разборки» уголовных группировок. Как сообщили опознавшие Уильяма проститутки, он имел обыкновение во время занятия сексом хватать партнёра за горло и душить его. Казалось просто невероятным, что этот человек на протяжении нескольких лет умудрялся благополучно избегать внимания «Целевой Группы» к своей персоне и вплоть до декабря 1988 г. оставался неизвестен её сотрудникам.
Уильям Стевенс до такой степени соответствовал «поисковому психологическому профилю» ФБР (вернее, одному из них, поскольку таких «профилей», как мы знаем, было множество — примерно 7–9, точное число до сих пор не названо!), что этот человек быстро стал «подозреваемым № 1». На протяжении всей первой половины 1989 г. за ним велось непрерывное скрытое наблюдение, его почта досматривалась, телефонные переговоры прослушивались. Полиция и ФБР «подставили» ему нескольких осведомителей и сотрудников, работавших под оперативным прикрытием: эти люди свели с подозреваемым близкие знакомства, разумеется, в той степени, насколько это было возможно в условиях ограниченности времени.
Уильям Стевенс.
На протяжении примерно 6 месяцев Стевенс фактически ни на минуту не оставался вне поля зрения правоохранительных органов, каждый его шаг, каждое сказанное им слово становились известны оперативным работникам и подвергались пристрастному изучению.
Предпринятые меры ничего существенного не дали. То есть, о некоторых противозаконных действиях подозреваемого стало известно, но это была совсем не та информация, которую рассчитывала получить «Целевая Группа». Поэтому в июле 1989 г. в доме Уильяма Стевенса, а также его автомобилях (в том числе и проданных к тому моменту), были проведены обыски. Полицейских интересовал широкий круг предметов, с помощью которых они рассчитывали «привязать» подозреваемого к убийствам проституток в округе Кинг: детали женской одежды и бижутерии, автоэмаль, микроследы которой находили на телах некоторых жертв, и прочее. Ничего существенного в ходе обысков найти не удалось. Несколько позже — в сентябре того же года — обыски были проведены в доме отца Стевенса. Их результат оказался точно таким же.