Американский детектив
Шрифт:
— Я вижу его, — сказал один неясный контур, и Джейсон чуть шевельнулся.
Английский. Фигура говорила по-английски.
Синдикат нашел его.
— Потерпи, дружище. Только потерпи.
К первому контуру вскоре присоединились другие тени, слившиеся вместе, и Джейсон не мог понять, сколько всего людей. На песок опустили длинный предмет, Джейсона подняли и положили снова. Потом подняли. Он смог выдохнуть "рюкзак!", прежде чем голос пропал. Рядом появилась фигура:
— Не волнуйся, мы нашли рюкзак.
Фигура бежала рядом, пока Джейсона несли к вертолету.
Носилки скользнули внутрь, щелкнули болты в гнездах, и другая фигура присела рядом.
— Все будет хорошо, Джейсон. Мы дадим тебе кучу времени.
Голос показался знакомым, но было слишком темно, чтобы рассмотреть человека. Кроме того, он никого не знал в преступной организации.
— Я не нашел никого больше, — услышал он издалека, и ближайшая фигура спросила:
— Был кто-нибудь еще?
Он выдавил слово из парализованной глотки, слово, полное боли: "Нет".
Его поняли, послышался хруст шагов по песку. Потом он услышал, как закрылась дверь, и шум начавших вращаться лопастей. Он не почувствовал обычного ощущения полета, он пытался понять, что это за свист справа. Очень громкий, бьющий по ушам. Но тот прекратился прежде, чем Джейсон повернул голову, и сменился другими шумами. Щелканьем замков, бормотаньем голосов, жужжанием лопастей, они становились громче, а тени — яснее и цветнее. Хоть и одним правым, Джейсон взглянул вверх и увидел Роузголда.
— Я просто вколол тебе пневмосульфиды, Джейсон. Это замедлит ухудшение, и мы сможем подготовить операцию. Через минуту — другую ты сможешь сидеть и говорить.
Как обычно, Роузголд был прав, и, когда чувствительность вернулась в правый бок, Джейсон сел и огляделся. Кроме него было пятеро мужчин и Роузголд, и все втиснулись в вертолет. Было ощущение, что они летят быстрее, чем обычный вертолет.
Роузголд, казалось, читал его мысли.
— Мы в новой модели вертолета, — сказал он. — Он летает довольно быстро, и мы будет в Нью-Йорке всего через час. Мы решили, что подлодка будет слишком медленна.
Слабо улыбнувшись, Джейсон лег и начал рассказывать, что случилось с момента высадки не на том пляже. Доктор слушал, нахмурившись, а когда он упомянул материалы в рюкзаке Коллинза, перекосился от ярости. Несколько раз Роузголд пробормотал "проклятые ублюдки!" и долго смотрел на металлические контейнеры, словно мог их прожечь и испепелить содержимое.
Он вынул все из рюкзака и задал несколько вопросов о Терлее. Лицо его искривилось от отвращения, когда Джейсон подтвердил провал восьмой пересадки.
— Проклятые машины! — сплюнул Роузголд, смутив Джейсона своей вспышкой. Потом объяснил: — Я наконец проследил, что образцы слабели из-за протеинов, которые содержатся в человеческом мозге. Это длинноцепочечная молекула, а без неё мышление не работает, развивается безумие. Это то, что мне не удавалось при пересадках, и я решил, что решением проблемы будет вкладывать мозг перед пересадкой.
У меня было два пути: испытать метод на сильном мозге, первой или второй пересадки, или на восьмой, чтобы не погибал ценный мозг.
Я склонялся к первому, но дважды проверил компьютерами оба. Заключение говорило, что я одинаково успешно могу использовать оба. И когда мы узнали о вирусе, и срочно нужен был человек вроде Терлея, я испытал на нем. Я до сих пор не уверен, что это действует для слабого мозга, и предупредил Бруни, что следует следить за ухудшением мышления.
Но я не знал... Дьявол! Почему ошибка всегда так дорого стоит?
Джейсон заметил слезы в глазах Роузголда, и уважение к нему сильно возросло.
— Почему должны Коллинз, Бруни и остальные платить за мою ошибку? И почему крошечная ошибка всегда все портит?
Роузголд несколько раз выругался, сел, посмотрел на Джейсона, слабо улыбнулся и сказал:
— Но по крайней мере я знаю правильный процесс, и, значит, ограничений в пересадках нет. Это обошлось дорого, но хоть что-то хорошее вышло.
Слушая, Джейсон расслабился и закрыл глаза, погружаясь в сон. Уплывая, он слышал:
— Правильно, Джейсон, спи. Ты заслужил отдых, и когда ты проснешься, жизнь опять будет прекрасна.
Но Джейсон знал, что жизнь никогда не будет так хороша, как несколько дней назад, когда он был с Бруни. Ничто уже не будет так прекрасно для Исполнителя. Никогда.
Ричард Мартин Штерн
БАШНЯ
Это самое высокое и самое современное здание в мире, вечный памятник человеческому гению, технике и предприимчивости. Это триумф цивилизации.
Это памятник Мамоне, создание неудержимой человеческой гордыни, вызов Господу.
Это чудовищно, выбросить на строительство такого монстра столько средств, когда в мире еще столько болезней и даже голода! Божий гнев нас не минует!
Показания свидетелей происшедшего и заключения специалистов настолько противоречивы, что слишком тяжело, если вообще возможно, определить, где искать правду об этой катастрофе.