Американский доктор из России, или история успеха

Голяховский Владимир Юльевич

Болонья — столица итальянской провинции Эмилия-Романья, которая славится как вершина итальянской кухни. Город почти ровесник Рима. До VI века н. э. он продолжал процветать. Но в «темные века» Средневековья попал под влияние Византии, и это разрушило его древнюю культуру. Возрождение города началось с 1088 года, когда там обосновались гильдии студентов и преподавателей, прообраз первого европейского университета. Сначала в нем изучались только римские законы знаменитого «Кодекса императора Юстиниана», но с 1150 года началось и преподавание медицины. Из Болоньи пошла традиция следования канонам Гиппократа. И оттуда берет исток современная

хирургия. Понятно, что я немного волновался, оказавшись в древней европейской колыбели моей специальности.

Первым делом мы с Ириной пошли в университетский квартал, вернее, в часть города со многими кварталами разных факультетов. За тысячу лет своего существования университет много раз перестраивался, теперешние его строения вряд ли старше 200–300 лет. Везде сновали толпы студентов — смех, суета, крики. На облупленных стенах факультетов — обрывки афиш и объявлений. Связь с прошлым была, конечно, символическая. Только силой воображения можно было попробовать представить себе, что и как было здесь в начале начал.

Ортопедическая хирургия преподается в Институте Риццоли, в бывшем монастыре, в пригороде Болоньи. Там оказалось гораздо тише и чище. Директор института профессор Пьетро Джоржио Маркетти повел нас в библиотеку — богатейший музей истории ортопедии. Ничего подобного я до сих пор не видел.

Монастырь был основан в IV веке. В многочисленных войнах его многократно разрушали и опять восстанавливали. В конце 1400-х годов к нему сделали пристройку для временной остановки проезжавших через Болонью Пап, кардиналов и князей. В нее поместили богатую библиотеку монастыря, стены и потолок расписали известные мастера. При объединении Италии, в 1880 году, монастырь был куплен известным болонским хирургом Франческо Риццоли. Он основал в нем первый в мире Институт ортопедической хирургии и передал туда свою богатую медицинскую библиотеку и коллекцию хирургических инструментов. Следующие директоры и многие хирурги института пополняли книгами и коллекциями старинных инструментов библиотеку и музей. В ней более тысячи редких книг и рукописей, а в читальных залах — 2500 современных изданий для работы сотрудников.

Я впился глазами в редчайший, первый в мире, анатомический атлас Андреа Везалия с непревзойденными гравюрами Джованни из Калькара, изданный в 1543 году. Во всем мире сохранилось несколько экземпляров этой книги. Перелистывая ее громадные листы, я не мог от них оторваться. Для меня, рисовавшего иллюстрации к своему учебнику, держать в руках эту знаменитую книгу было тем редким моментом, когда ты переживаешь наплыв почти религиозных чувств.

Профессор Маркетти — моих лет, мы быстро нашли с ним общий язык и общих знакомых, и стали звать друг друга по имени, как давние друзья.

— Что ж, Владимир, теперь пойдем на твою лекцию.

В аудитории собралось около ста докторов и сестер. И вот я взошел на старейшую медицинскую кафедру Европы. Я читал лекции в четырнадцати странах, но эта лекция была особая. Болонцы вели себя сдержаннее римлян, а сам профессор, сидя в первом ряду, слегка вздремнул (после тяжелой операции, да еще и в нашем с ним возрасте!). Но он вовремя открыл глаза к концу лекции. Все прошло гладко, и он пригласил нас с Ириной вечером к себе домой на обед.

Маркетти унаследовал дом — настоящий дворец: трехэтажный, в стиле барокко, в глубине прекрасного парка, за высокой чугунной изгородью. Мы с Ириной никогда не были гостями в таком палаццо.

Необычно высокие потолки, стены обиты красивыми обоями и увешаны старинными картинами, мебель, которой несколько веков. На этот раз на обеде не было кучи родственников. Обстановка аристократическая. Хозяин расхваливал каждое блюдо, рассказывал, что в каком порядке надо есть. Блюда разносил вышколенный слуга-филиппинец. В конце обеда подали чудесный кофе, мужчины сняли пиджаки, Маркетти развалился в кресле и стал жаловаться, что этот дом для них слишком велик, сыновья и дочь не хотят в нем жить:

— Владимир, это все — уходящее. Не станет нашего поколения, и это все пропадет.

Наверное, он был прав. Мы пили кофе и думали, что за один день посетили два музея: в институте и в этом доме.

Венеция — шкатулка с сюрпризами. И первый сюрприз, конечно, то, что она построена на воде. Кому пришло первому в голову превратить восемнадцать небольших островов и сто шестьдесят узких проливов между ними в прекрасный город, соединив все его части тремя с половиной сотнями мостов? С XIII века и до сих пор город мало изменился, лишь вместо примитивных деревянных мостов сооружены каменные.

Задолго до христианской эры предки венецианцев, которые звали себя «венето», скрывалось от вражеских нашествий на островах мелкой лагуны в северной Адриатике. Римский историк Тит Ливий писал, что в 302 году до н. э. эти люди уже сумели отразить натиск флота царя Спарты. Но главное их достижение было в том, что они научились вбивать в подводный грунт деревянные столбы, укрепляли ими берега и делали из них фундаменты для своих домов и церквей. На таких столбах построены и до сих пор стоят многие палаццо Венеции. Постепенно город разрастался, становясь приманкой для сильных соседей — Ломбардии с севера и Византии с юга. Но маленькая Венеция всегда умела за себя постоять. Благодаря победам в той неравной борьбе она укрепилась, разбогатела и с XIII до XVIII век была культурным центром побережья Средиземного моря. Этому способствовала еще одна особенность: с самого начала Венеция была республикой, ею управлял не монарх, а выборный совет из богатых купцов во главе с дожем, тоже купцом, — прообраз капиталистического устройства общества.

Подтверждением служит венецианский Арсенал — самая большая военно-морская база древности. Перевод арабского корня Dar sina’a — Дом строения. Здесь в XIV в. организована первая в мире поточная линия: 16 000 работников строили корабль всего за 12 часов. Данте был так поражен устройством работ, что описал его в своей «Божественной комедии». В 1597 году за два месяца изготовили и спустили на воду сто военных кораблей, призванных отражать набеги турецкого флота. Весь мир был так поражен, что слово «арсенал» перешло в 14 языков.

Мы поселились в небольшой гостинице возле центральной площади Сан Марко. Окна просторной комнаты на втором этаже выходили прямо на узкий канал Rio del Mondo Nuovo. Когда мы бывали дома, могли видеть проплывающие под окнами гондолы и слышать песни гондольеров. Но дома мы бывали редко.

Мы хотели оживить в памяти то, что видели в первый свой приезд, и стремились увидеть новое. А нового — как ни странно — так много! В Венецию приезжают сорок миллионов туристов в год, большинство — на один-два дня. И все хотят покупать, глазеть и есть-есть-есть. Я хорошо помнил город и освежил память с помощью путеводителя, так что мы почти всегда умело обходили толпу стороной.