Американский снайпер
Шрифт:
У него была потрясающая мимика. Он мог изогнуть верхнюю губу, скосить на нее глаза и так повернуть, что вы просто покатывались со смеху.
Естественно, эта его способность доставляла море удовольствия. Нам, во всяком случае. Однажды мы сказали ему скорчить рожу нашему шефу.
«Н-но…» — замялся он.
«Делай, что говорят, — сказал я ему. — Давай, прямо ему в лицо. Ты „молодой“, тебе положено».
Он подчинился. Решив, что Райан строит из себя идиота, шеф схватил его за горло и швырнул на землю.
Это нас только распалило. Райан должен был корчить свою рожу снова и снова. Каждый раз он выполнял наше пожелание и получал по заднице. В конце концов мы послали его к одному из наших офицеров — огромному парню, с которым никто, даже «морские котики», не стал бы связываться добровольно.
«Иди к нему и сострой свою гримасу», — сказал один из нас.
«О, Боже, нет!» — пытался протестовать Райан.
«Если ты не сделаешь этого, мы тебя придушим», — предупредил я.
«Может, вы меня просто сразу придушите?»
«Иди, делай, что тебе сказано», — сказали мы все.
Он пошел к офицеру и скорчил свою рожу. Он отреагировал именно так, как и можно было ожидать. Чуть погодя Райан попытался выскользнуть.
«Даже не думай!» — зарычал офицер, продолжая наносить удары. Райан выжил, но больше мы уже никогда не просили его состроить гримасу.
Дедовщине подвергается каждый, кто попадает во взвод. В этом отношении не было абсолютно никакой дискриминации: любой «молодой» офицер был абсолютно в таком же положении, что и солдаты.
В то время «молодые» не получали свои трезубцы — и, стало быть, еще не были настоящими «морскими котиками» — пока не проходили несколько испытаний в отряде. У нас был собственный маленький ритуал, включавший издевательский боксерский матч против целого взвода. Каждый «молодой» должен был выдержать три раунда — нокдаун автоматически завершал раунд — прежде, чем его официально принимали в братство.
В качестве секунданта Райана я должен был следить, чтобы его не слишком сильно помяли. Как и у всех, у него был защитный шлем и боксерские перчатки, но в порыве энтузиазма ребята могли увлечься, и обязанностью секунданта было держать ситуацию под контролем.
Райана не удовлетворили три раунда. Он желал продолжать. Я подумал, что, если он будет боксировать достаточно долго, он всех побьет.
Но не судьба ему была столько продержаться. Я предупреждал его, что я — его секундант, лицо неприкосновенное, что бы он ни делал. Тем не менее, видимо, у него закружилась голова от полученных ударов, он качнулся и ударил меня.
Я сделал то, что должен был сделать.
Марк Ли
По мере того как наша новая командировка стремительно приближалась, наш взвод пополнялся. Командование перевело к нам из другого подразделения молодого «котика» по имени Марк Ли. Он сразу же нашел у нас свое место.
Марк был мускулистый парень, как раз такой, каким обычно представляют себе крепкого спецназовца. Перед тем как завербоваться во флот, он играл в европейский футбол, причем даже пробовал свои силы в профессиональном клубе. Возможно, он и сделал бы карьеру профессионального спортсмена, но травма ноги положила конец этим планам.
Но было у Марка еще кое-что, помимо исключительной физической формы. Он обучался в духовной семинарии, и, хотя он ушел из нее, не выдержав лицемерия семинаристов, он по-прежнему был очень религиозным. Позднее он всегда возглавлял небольшую группу молящихся перед каждой операцией в районе боевых действий. И, как и можно было ожидать, он обладал обширными познаниями в области Библии и религии в целом. Он никогда не насаждал свою веру, но если ты желал поговорить о Боге или о судьбе, он всегда с охотой поддерживал такую беседу. Но он вовсе не был святым — он был таким же простым и грубым, как и все «котики».
Вскоре после того, как он у нас появился, мы отправились на тренировочную миссию в Неваде. В конце дня мы погрузились в четырехдверный грузовик и отправились на базу, чтобы там добраться до кровати. Марк сидел сзади со мной и еще одним «котиком», которого мы будем называть Бобом. Разговор зашел об удушающих приемах.
С энтузиазмом «молодого» и даже с какой-то наивностью Марк заявил: «А меня никогда не душили».
«Ммм… прошу прощения?», — сказал я, повернувшись к нему, чтобы получше разглядеть эту невинность. Удушающие приемы — часть нашей профессии.
Марк посмотрел на меня. Я посмотрел на него. «Ну, попробуй», — сказал он.
Как только Боб нагнулся, я нырнул к Марку и провел удушающий прием. Закончив свое дело, я откинулся в кресле. «Мамочка, — сказал Боб, распрямляясь. — Я хотел сам сделать это».
«Я думал, ты нагнулся, чтобы мне было удобнее его достать», сказал я.
«Нет, черт побери. Я просто передал вперед свои часы, чтобы случайно не сломать их».
«Ну, хорошо, — ответил я. — Когда он очнется, он твой».
И он тоже отработал удушающий прием на Марке. Я думаю, добрая половина взвода проделала это в течение ночи. Марк все это перенес. Конечно, у него не было выбора, ведь он был «молодой».
Командир
Я полюбил нашего нового командира. Он был потрясающим, агрессивным, и не цеплялся к нам по пустякам. Он не только знал всех нас по именам и в лицо, он также знал всех наших жен и подруг. Он тяжело переживал каждую потерю человека, но это не могло заставить его осторожничать. Он никогда не сдерживал нас в плане подготовки, одобрив дополнительные тренировки для снайперов.
Главный старшина [97] , которого я буду называть «Примо», был другим высококлассным командиром. Его никогда не интересовали повышения, мнение о нем начальства и способы прикрытия собственной задницы: все его мысли были направлены на успешное выполнение задания. А еще он был техасец — вы можете сказать, что я пристрастен — а это значит, что он был настоящий сорвиголова.
97
В американских вооруженных силах command master chief — это, скорее, должность, чем звание; начальник всех сержантов и одновременно их представитель в высшем руководстве.
Перед операцией он всегда обращался к нам так: «Что вы, сукины дети, делаете? — ревел он. — Вы собираетесь отправиться туда и надрать им задницу?»
Примо жил для боя. Он знал, для чего существуют SEAL, и хотел, чтобы мы соответствовали этому предназначению.
А вне войны он был старым добрым малым.
В отряде всегда есть парни, попадающие в неприятности, — будь то в свободное время или на тренировках. Драки в барах были большой проблемой. Я помню, как он появлялся, чтобы вытащить нас оттуда.