Американский снайпер
Шрифт:
На мой взгляд, проблему можно решить, только если изменить культуру иракцев. Эти люди всю жизнь прожили в условиях диктатуры. Слово «Ирак» ничего для них не значит, по крайней мере ничего хорошего. Большинство были рады избавиться от Саддама Хусейна, очень счастливы быть свободными людьми, но они не осознавали, что это в действительности означает — свобода приносит с собой множество других вещей.
Правительство больше не управляло всей их жизнью, но вместе с тем не кормило и ничем не снабжало. Это был шок. И это так отбросило назад иракцев в смысле технологии и образования, что американцы часто ощущали себя попавшими в каменный
Вы можете пожалеть этих людей, но лучше не пытаться заставить их вести вашу войну за вас.
И давать им инструменты, которые нужны им для их развития — не мое дело. Моя работа — убивать, а не обучать.
Мы предпринимали невероятные усилия, чтобы они поприличнее выглядели.
Во время этой кампании боевиками был похищен сын одного из местных руководителей. Разведка установила, что его держат в здании по соседству с колледжем. Мы выдвинулись туда ночью, взломали двери и заняли большое здание, чтобы иметь возможность контролировать прилегающий район. Пока я находился на крыше, несколько моих парней взяли этот дом и освободили заложника без малейшего сопротивления.
Для местных это имело большое значение. Поэтому, когда нужно было сделать официальную фотографию, мы вызвали наших джунди. Их наградили за спасательную операцию, а мы растворились на фоне.
Молчаливые профессионалы.
И такие вещи случались постоянно. Я уверен, что в Штатах известно множество историй о том, как много хороших солдат среди иракцев и как мы готовили их. Из таких историй, наверное, целую книгу можно составить.
Все это дерьмо. В реальности все было совершенно по-другому.
Я думаю, что сама идея «придать войне иракское лицо» была полной фигней. Если вы хотите выиграть войну, вы идете и выигрываете ее. А уже затем вы можете готовить людей. Делать это посреди сражения — полный идиотизм. И чудо, что дела шли не хуже, чем было в действительности.
Опорный пункт «Железный»
Мелкая пыль грязных дорог смешивалась с вонью реки и города, по мере того как мы продвигались в деревню. Был предрассветный час. Мы двигались к двухэтажному зданию в центре небольшого поселка к югу от Рамади, отделенного от самого города несколькими железнодорожными путями.
Мы быстро вошли в дом. Люди, жившие в нем, были, естественно, удивлены и напуганы. Они не выглядели настроенными враждебно, несмотря на столь раннее время. Пока наши терпы и джунди разговаривали с ними, я поднялся на крышу и оборудовал огневую позицию.
Было 17 июня, первый день операции в Рамади. Мы только что заняли то, что должно было стать основной частью опорного пункта «Железный», первого нашего шага на пути в Рамади.
Я внимательно осматривал поселок. Накануне во время брифинга нас предупредили, что нас ждет море огня, и все события к востоку от города в течение предшествовавших недель подкрепляли это мнение. Я знал, что в Рамади будет ад похлеще того, с которым мы встретились в пригородах, но я был готов к этому.
Когда дом и прилегающие территории были в безопасности, мы сообщили армейскому командованию, что можно начинать движение. Услышав вдали шум танков, я с усиленным вниманием начал изучать окрестности. Плохие парни, конечно, слышали то же, что и я. Они могли появиться в любую секунду.
Армия появилась, казалось, с миллионом танков. Они расположились в близлежащих
Никаких боевиков. Мы заняли дом, мы заняли деревню — и ничего не происходило.
Внимательно изучив окрестности, я понял, что это место в буквальном и в переносном смысле слова находится по другую сторону дороги от большого города. Здесь жили беднейшие люди, даже по иракским меркам (при том что Ирак вообще-то не слишком похож на Золотой берег). Владельцы и обитатели хижин вокруг буквально боролись за существование. Борьба с правительством их мало заботила. Да и до нас им тоже дела не было.
Как только армейцы разместились, мы передвинулись на пару сотен ярдов (180 м), чтобы обеспечить прикрытие работающим экипажам. Мы все еще ожидали моря огня. Но… совсем ничего не происходило. Единственный интересный момент случился утром, когда умственно отсталый парень был застигнут в момент, когда что-то писал в блокноте. Выглядел он как шпион, но мы быстро поняли, что у него не все дома, и позволили ему продолжать свои чудные заметки.
Мы все были удивлены спокойствием.
До полудня мы сидели сложа руки. Не то чтобы мы были разочарованы, но… было ощущение, что нас обманули, после всех этих разговоров.
И это называется «самый опасный город в Ираке»?
Глава 10
Дьявол Рамади
Начало
Несколько ночей спустя я взошел на борт патрульной лодки морских пехотинцев, известной как SURC (Small Units Riverine Craft — речной катер для малых подразделений) [109] , и нырнул под бронированный планширь.
109
Бронированные патрульные лодки SURC имеют полностью алюминиевый корпус. Экипаж 2 человека, вместимость 16 военнослужащих. На катере предусмотрено размещение трех тяжелых пулеметов и установка дымовых гранат. Судно можно перевозить по воздуху на самолетах С-130 «Геркулес».
Расчеты пулеметов М-60 на носу смотрели за тем, как две наши лодки с десантом движутся вверх по реке по направлению к пункту высадки.
Информаторы боевиков прятались возле мостов и в различных укромных местах города. Если бы мы двигались по земле, они бы легко могли отследить наш маршрут. Но на реке мы не представляли непосредственной угрозы, и нам уделялось меньше внимания.
Путь предстоял неблизкий. Следующая остановка планировалась почти в самом центре города, в глубине вражеской территории.
Наши лодки замедлили ход и свернули направо, к берегу канала. Я встал и прошел через маленькую дверцу на носу судна, чуть не потеряв равновесие в момент выхода на сушу. Выбравшись на сухую землю, я остановился, чтобы подождать, пока ко мне присоединится весь взвод. С нами в лодках было восемь иракцев. Считая терпов, наше подразделение насчитывало более двадцати пяти человек.
Катера морских пехотинцев развернулись на реке и исчезли.
Уточнив свое положение, я пошел по улице в сторону нашей цели. Впереди маячили домики; среди них были аллеи и более широкие дороги. Вдали лежал лабиринт зданий и тени более крупных строений.