Америкэен-Сити
Шрифт:
Я подошёл к краю выступа и навёл винчестер на то место, где меня подстрелили. По прямой тут было ярдов четыреста или чуть больше. Надо иметь очень зоркий глаз, чтобы попасть хотя бы в лошадь, а уж в голову человека… Что и говорить, этот мой тайный недоброжелатель был стрелок что надо!
Я попробовал вспомнить всех маленьких и худых людей в зрелом возрасте, которые попадались мне за последние две недели. Вообще-то, под это описание подходило человек десять. Парочку я заприметил среди ковбоев Лу Фриско, потом этот мэр-парикмахер Фримен, небезызвестный мистер Паттерсон, месье де Гурвиль и даже Дэн Макклайн. Хотя нет, Дэн Макклайн крепкий широкий мужчина с изрядным брюшком. К тому же, он при всём желании не мог одновременно обедать со мной и ждать меня в засаде. Да и не из той он породы людей, которые любят стрелять в спину, так что он отпадает. Тогда кто?
Гадать и думать, кто же этот нехороший человек, можно было сколь угодно долго. Ещё можно тыкать пальцем в небо или носить воду в решете, но ответов на все вопросы всё равно не получишь. Я вспомнил, что у меня болит голова, а на пороге родео, от которого зависит моё обеспеченное будущее, и решил, что на сегодня с меня приключений достаточно. Будет совсем неплохо, если я немного отдохну и приведу себя в порядок. Джо остался, чтобы ещё раз осмотреть холм и найти место, где стрелок привязывал свою лошадь, а я спустился вниз, забрался в седло и поехал на ранчо. Джо прекрасный следопыт, разберется, что к чему, я ему только мешать буду.
Джо вернулся под утро. Лёжа в кровати, я услышал, как он разводит огонь в печке и гремит чайником. Проголодался наверно.
С едой у нас было туго. Те припасы, которые я купил в магазине, заканчивались, и нам приходилось экономить на всём. Оставалось четверть мешка бобов, немного муки и пакет кофе. При условии, что индейцы способны съесть в три раза больше белого человека, этого могло хватить не более чем на неделю. Ну да ладно, скоро родео, возьму первый приз и сразу запасёмся продуктами…
И тут до меня дошло: Джо никак не может греметь посудой на кухне! Дело в том, что Джо считал себя выше кухонных обязанностей, и готовить всегда приходилось мне. Он даже не мог сам заварить кофе, хотя очень любил этот напиток и ради одной кружки готов был отрезать собственное ухо. Я частенько ругал его, но Джо оставался непреклонен. Он же упрям, как и все индейцы.
Я мгновенно поднялся, выхватил из кобуры револьвер и как был босиком и без штанов подкрался к дверному проёму. Дверь между комнатами мы навесить не успели, не из чего было сделать, так что заглянуть на кухню мне не составило особого труда. Я и заглянул. Возле печки копошилось что-то бесформенное и сварливое, будто Тёща Бизона. Оно довольно-таки умело развело огонь, подкладывая в топку сухие веточки и кору, но при этом что-то недовольно бубнило себе под нос. На какой-то момент оно повернулось ко мне боком и я разглядел красный орлиный профиль и морщинистую щёку.
Это была женщина. Индейская женщина!
Если бы я увидел на своей кухне Лу Фриско и всю его команду, я, наверное, удивился бы меньше. Что здесь делала индейская скво? Забрела на огонёк? Или это какой-нибудь каприз Джо, решившего, как и я, остепениться? Я быстро оделся и выбрался на улицу через окно. Не хотелось беспокоить женщину и отвлекать её от приготовления завтрака.
Джо сидел на корточках возле корраля, прижавшись спиной к жердям, и дымил трубкой. При моём столь оригинальном выходе он не пошевелился, даже глазом не повёл, словно я целыми днями только тем и занимаюсь, что выхожу из дома в окно.
— Твоя скво? — спросил я, присаживаясь рядом.
— Мой, — кивнул он. И ни слова объяснения.
Ладно. Я ничего не знал о его личной жизни. В принципе, это не моё дело, но я всё-таки хозяин ранчо и я просто обязан знать, что твориться в моём доме.
— Джо, этот скво твой жена?
— Мой, — опять кивнул индеец.
Он не был настроен на разговор, и я оставил его в покое. В конце концов, у меня появился шанс отдохнуть от обязанностей повара, и я хотел этот шанс использовать.
Завтрак оказался выше всяких похвал. Я всегда говорил, что только женщина знает, что мужчине надо. Эта индейская скво напекла тонких лепёшек с луком, наварила бобов и сдобрила их беконом, так что я ел и нахваливал. В коррале я заметил гнедого мерина в чёрных чулках и с белой полосой во всю морду. Видимо на нём скво и приехала.
После завтрака я намеревался осмотреть Тёщину долину; действительно ли она так хороша, как о ней рассказывали. Я вывел Сюзанку из корраля, накинул седло и стал затягивать подпругу. Сюзанка любила, когда её седлали, потому что это означало поездку, а ездить ей очень нравилось. Она была самая настоящая скаковая лошадь. Не знаю, кто были её родители, иногда мне кажется, что гадюка с обезьяной, но в любом случае характер у неё был бойцовский. Несколько раз мы участвовали с ней в скачках, и нам доводилось выигрывать.
Голова моя болела по-прежнему, хотя и не так сильно, как накануне. Индеанка заставила меня выпить ужасного на вкус отвара, я бы врагу такого пить не пожелал, но самочувствие моё улучшилось. Ещё пара литров этого пойла и, глядишь, к родео я окончательно оправлюсь. Или отброшу копыта. Надо отдать должное этим индейцам, я травах они толк знали.
Ко мне подошёл Джо.
— Всадник, два, — сказал он, указывая пальцем в сторону дороги.
День стоял жаркий, глянцевые волны марева поднимались к небу, до неузнаваемости искажая видимое пространство, но всё же я сумел различить две тёмные точки на светло-коричневом фоне прерий. Разглядеть что-либо конкретно не удалось, всадники находились слишком далеко.
— Один скво, — уверенно заявил Джо.
Я не стал подвергать сомнению его слова. Если индеец говорит скво — значит скво. Откуда он может это знать, ведомо лишь ему одному, а спорить — только ставить себя в дурацкое положение. Я однажды пробовал возразить, и с тех пор больше этого не делаю. Тем более что убедиться в точности выводов Джо я вскоре смогу без всяких споров.
Всадники приближались. С той стороны мог приехать кто угодно, даже мадам Томпсон со всей своей кавалькадой девиц подозрительного поведения. Так что если все дороги ведут в Рим, тогда Рим — это моё ранчо, ибо других дорог кроме этой здесь не было. Индейские тропы я не считаю.
Я отвёл Сюзанку к ручью, что б попила перед дорогой, а сам встал в тени широкой ракиты, но так, чтобы незваные гости, кем бы они ни были, могли видеть и меня и мой винчестер сорок пятого калибра. Никогда не знаешь, что на уме у некоторых гостей. Вот Лу Фриско, например, оказался весьма колоритной личностью с тёмными мыслями, которые без труда могли довести его до могилы, но мой шестнадцатизарядный друг одним своим видом убедил его, что кончать жизнь самоубийством ему нет никакого резона. Хотя, как мне кажется, зря он его в этом убедил. Что-то мне подсказывало, что разговор наш ещё не закончен, и какой будет концовка этого разговора тоже пока не известно.