Аметистовый венец

Дэвис Мэгги

– Она счастлива. Я все же сделал ее счастливой, – опершись о перила, крикнул он. – Ведь я подарил ей чудесную крошку.

Внизу в зале не было никого, кроме служанок. Констанс вышла во двор и увидела, что ее рыцари стоят возле своих лошадей. Судя по их виду, они сильно замерзли. К ней сразу же подошел Карсфу.

– Они не предложили вам ни поесть, ни попить? – резко спросила Констанс.

Он мгновенно заметил, в каком она настроении.

– Как там леди Мабель?..

– С ней все в порядке. – Констанс уже забыла, что рыцари даже не знают,

жива ее сестра или нет. – У нее родилась хорошенькая дочь. Роды прошли легко. Эту ночь мы проведем здесь.

Рыцари стали креститься замерзшими руками, высказывая благие пожелания ее сестре и новорожденной.

Они столько времени простояли голодные и замерзшие во дворе Варреннов, но не утратили хороших манер. Констанс почувствовала укол совести.

Карсфу послал их в конюшню, поставить там лошадей на ночь.

– С леди Мабель в самом деле все в порядке?

Констанс кивнула.

Маленький сержант впился в нее внимательным взглядом.

«Вероятно, я выгляжу этакой мегерой», – подумала Констанс. В какое-то мгновение она пожалела, что ее одежда где-то далеко отсюда. Придется ей присутствовать на ужине у де Варреннов в грязном дорожном костюме. При одной мысли о том, что она будет сидеть с ними за одним столом и вести светский разговор, на душе у нее начинали скрести кошки. Она так и не переменила своего мнения о де Варреннах. Все они нестерпимо нудные, злобные люди.

– Карсфу, – вдруг сказала она, – скажи откровенно, я кажусь тебе уже немолодой?

– Что вы, леди, – ответил он, явно ошеломленный. – Вы еще совсем молодая и поразительно красивая. Так говорят все.

Голос его звучал искренне. Констанс подумала о Мабель, вероятно, причитающей сейчас по поводу того, что у нее родилась девочка. И о Юбере де Варренне, который сказал, что бил Мабель только потому, что она угрожала уйти от него. И еще о том, в каком ужасе была, когда, рискуя свернуть себе шею, скакала сюда полным галопом.

– Я чувствую себя старой, – сказала Констанс.

И пошла вслед за сержантом через двор.

18

Констанс была уверена, что Мабель не так уж плохо живется в Бейсингстоке, в противном случае она ни за что не оставила бы там сестру.

Откинув капюшон, она мчалась во главе колонны своих рыцарей. Уже светило солнце, и было безветренно. Рыцари скинули свои тяжелые, подбитые мехом плащи. Они были в пути весь день и остановились на ночлег в гостинице около Оксфорда. Констанс знала, что лучше избегать сельских постоялых дворов, обычно довольно убогих и грязных. Но хотя они проезжали мимо некоторых владений Клеров, Констанс была недостаточно хорошо знакома с вассалами Фицджилберта, чтобы попросить у них гостеприимства для себя и своих рыцарей. Поэтому они остановились в гостинице.

Еще днем Констанс послала Жерве найти их обоз, но он до сих пор еще не возвратился. Сержант был уверен, что они значительно опережают остальных.

Погода была нехолодная, и колонна ехала неторопливо, надеясь на скорейшее возвращение

Жерве. С самого момента выезда из гостиницы Констанс непрерывно думала о своей сестре. Видно было, что Мабель примирилась со своей жизнью, но, конечно же, не была по-настоящему счастлива. Да и как можно быть счастливой, живя под одной крышей с де Варреннами? Люди они мрачные и угрюмые. И ясно дали понять, что осуждают образ жизни ее, Констанс.

Размышляя, она вынуждена была признать, что хотя ее средняя сестра и большая выдумщица, в ней есть что-то такое, чего она прежде не замечала. В конце концов старая графиня, очевидно, стала на сторону Мабель, и этому невеже, ее мужу, пришлось смириться с тем, что у него родилась девочка, а не наследник. Она не была удивлена, когда перед отъездом Мабель сказала ей, что ее место рядом с мужем и его семьей и она никуда не поедет.

«Ну что ж, – подумала Констанс. – Остается только сказать сестре, что, если ей понадобится помощь, пусть она найдет способ сообщить мне об этом». Сидя в седле, она размышляла о том, что после всего виденного в Бейсингстоке и во время рождественских праздников ее понятия о любви и браке сильно изменились.

Дорога, ведущая на север, была запружена людьми, для которых праздник все еще продолжался. Около маленькой деревушки они нагнали множество повозок с вилланами и их семьями, направлявшимися на рождественскую ярмарку.

Весело смеющиеся девушки окликали рыцарей, протягивали им кружки с элем и ореховые пирожки на меду. Констанс наблюдала, как ее рыцари флиртуют с деревенскими красотками. Все утро она размышляла над судьбой Мабель, недоумевая, как сестра может жить с таким человеком, как Юбер де Варренн. Она догадывалась, что ее срочный вызов в Бейсингсток отнюдь не был необходим, ибо жизни Мабель явно не угрожала никакая опасность.

Что до ее собственных чувств, то она пребывала в сильном смятении. Накануне Констанс ужинала в трактире вместе со своими рыцарями и, завернувшись в свой подбитый мехом плащ, спала на деревянной лавке перед камином. С одной от нее стороны лежал Карсфу, с другой – двое рыцарей, отделявших ее от остальных. Место, прямо сказать, не слишком удобное для ночлега. Всю ночь она беспокойно ворочалась. Несколько раз приходил мальчик-слуга, чтобы подложить дров в огонь. Когда он вел себя слишком шумно, постояльцы с другой стороны комнаты просыпались, кричали на него и кидались чем ни попадя.

Ее рыцари были рослыми, крепко сбитыми, мускулистыми молодыми людьми. После ужина они все выходили облегчиться перед сном. Возвращались со смехом и грубоватыми шутками. Затем, почесываясь и позевывая, стаскивали сапоги и укладывались на скамьи. Некоторые снимали доспехи и клали мечи у изголовья, другие спали в полном боевом облачении.

Констанс впервые спала среди них. Она лежала впотьмах, подложив руки под голову и прикрыв ноги меховым плащом, и слышала шумное дыхание своих рыцарей, их отрывистые разговоры и чувствовала запах дорожной пыли и пота, которым они были пропитаны.