Аметистовый венец
Шрифт:
Ей хотелось зарыдать во весь голос, но глаза ее оставались сухи, и ни единого звука не вырвалось из ее груди. Она почувствовала, что ее лицо словно одеревенело.
И вдруг что-то мелькнуло за его плечом. Услышав ее приглушенное восклицание, Сенред с быстротой молнии обернулся.
Над каменной оградой виднелись чья-то голова и плечи. Черные курчавые волосы, темные глаза. Очевидно, это был охотник, ибо он положил на ограду длинный охотничий лук.
– Миледи? – Он неуверенно смотрел на них. – Неужели это вы? Мне сказали в гостинице… – Не договорив, охотник уставился
Прежде чем они могли его остановить, он положил одну руку на ограду и перепрыгнул через нее.
– Все, как поется в песне: «Госпожа Луна, ах, как далека от нас она…»
– И давно ты тут наблюдаешь за нами? – грозно нахмурился Сенред.
Констанс взглянула на него, затем перевела взгляд на молодого мужчину.
– Вы же знаете меня, миледи, – сказал тот. – Вы разбирали в суде мое прошение о том, чтобы мне разрешили жениться на дочери кузнеца из Неверсби. Ведь это благодаря вам она стала моей женой, милой, любящей женой.
– О господи! – Сенред поднялся с мешком в руке, его рот подергивался. – Сколько же у тебя таких вот преданных людей, Констанс? Похоже, ты успела осчастливить весь мир.
Охотник метнул на него негодующий взгляд и упал на колени перед Констанс.
– Я Ральф, егерь. Мой господин – рептонский шериф.
Теперь она его вспомнила. Черные курчавые волосы, гордый, вовсе неподобающий виллану, взгляд.
– Леди, – продолжил Ральф, – я обязан вам и своей жизнью, и своим счастьем. У нас с женой родилась чудесная девочка. С вашего разрешения мы назвали бы ее благородным именем Констанс. – Он предостерегающе взглянул на Сенреда. – Умоляю вас, дайте мне какое-нибудь поручение. Любое, какое хотите, чтобы я, недостойный, мог хоть чуть-чуть отблагодарить вас за то счастье, которым вам обязан.
Констанс могла только молча смотреть на него.
Стоявший подле нее Сенред, откинув голову, расхохотался.
26
Снова посыпал снег.
– Неужели нам придется ждать на улице? – Констанс продрогла до костей, а ее соломенный парик стал похож на небольшой сугроб. Сенред обнял ее за талию и прижал к себе, чтобы хоть как-то согреть. Они уже довольно долго стояли во дворе замка, возле кухни, среди толпы комедиантов, которые должны были развлечь Жюльена, Фицджилбертов и их гостей.
Празднество было устроено грандиозное: отмечая свой триумф, Клеры пригласили пограничных союзников, северных и западных аристократов, которые не были с королем во Франции. Не только двор, но и земли, примыкающие к крепостным стенам снаружи, были заполнены большим количеством людей.
Неподалеку от лицедеев, греясь у костров, стояли рыцари Клеров. Констанс исподтишка оглянулась, зная, что Эверард должен находиться где-то в замке. Ткачи задумали ввести его в пиршественный зал, переодев вилланом, чтобы он мог возглавить верных ей рыцарей Морле.
– Потерпи, – тихо сказал ей Сенред. – На кухне нет свободного места. Такова уж судьба комедиантов,
Милая девушка – мальчик с размалеванными щеками и тенью уже пробивающейся бороды держал небольшого дрожащего песика. Племянник антрепренера, жонглер, тренировался, подбрасывая в воздух по четыре или шесть серебряных шаров. Констанс прислонилась к теплому телу за спиной, которое вселяло в нее бодрость.
– Пошли нам бог удачу, – прошептала она, едва сдерживая нервное напряжение. Она даже подумать не могла о том, что произойдет, если их постигнет неудача.
Сенред крепко сжал ее в объятиях.
– Мы непременно одержим верх, – шепнул он и тихо продекламировал ей на ухо:
Малое дело, но честь не мала, если будет угодно То благосклонным богам, и не тщетна мольба Аполлону.И посмотрел на нее сверху вниз.
– Очень милые строки из Вергилиевых «Георгик», хотя и посвящены они пчелам.
Откинув голову, она улыбнулась ему.
– Так-то лучше. – Он улыбнулся в ответ. – Это обычная робость актера перед первым выступлением на публике. Подумай о том, что нам предстоит сделать. Мы репетировали это уже много раз. Все пройдет успешно.
«Да, все пройдет успешно», – сказала себе Констанс. В его устах эти слова звучали очень убедительно.
Она осмотрела двор. Здесь было множество рыцарей Морле; не будь на ней этого соломенного парика, многие из них наверняка узнали бы ее. Пеших воинов было совсем мало, зато двор был забит фургонами и боевыми конями. Время от времени она видела слуг, помощников бейлифа, оружейных мастеров, которые куда-то спешили по своим делам. У всех был похоронный вид.
– Они скорбят по тебе, – сказал Сенред.
Констанс испытывала какое-то странное чувство. Похоже, егерь Ральф очень искусно распространил по округе известие о ее гибели.
Из зала то и дело доносились громкие взрывы хохота. Выступал дрессированный медведь со своим хозяином, очевидно, они проделывали какие-то уморительные трюки.
Сильно волнуясь, Констанс до боли в пальцах стиснула ручку своего ведерка. Оно было с двойным дном и заполнено песком. Пресвятая Богородица, никогда в жизни не думала она, что будет выступать в дешевой комедии в своем собственном замке. В роли Маленького Джека она не должна была подавать никаких реплик, только помогать придурочному фермеру, которого играл Сенред, строить свинарник.
Кроме ведерка, Сенред должен был дать ей жердь. Свою репризу они отрабатывали много дней. Констанс должна была крутиться на месте с жердью на плечах, а Сенред очень ловко увертываться. Она все еще побаивалась задеть его.
Она глубоко вздохнула и как раз в этот момент увидела, что двор пересекает бейлиф с одним из своих помощников.
Констанс застыла на месте. Это был Кларемболд, ее бейлиф, и направлялся он прямо к кухонной двери, где стояли вереницей лицедеи. Сенред почувствовал ее волнение и крепко обнял.