Амфора. Тайна древнего могильника
Шрифт:
Лара задумалась, шевеля пальцами, будто ощупывая собственные мысли, которые кружились тут же, параллельно с ночными мотыльками. Резюмировала:
– Это значит, что они вытащили оттуда амфору где-то на рубеже тысячелетий и перепрятали в скифский курган, где ее и нашли археологи, как это значится в твоем каталоге.
Глеб вдруг подумал: а ведь ничто из произошедшего не противоречит этой теории. Действительно, скифская баба во дворе тети Дуси появилась слишком уж бесшумно и быстро. Зонгар, конечно же, каким-то образом привез ее и сгрузил. Но если бы она просто возникла посреди двора, то и тогда не было бы никакого шума. Глеб
– Как же ты не понимаешь! – вскричала девушка. – Зонгар как раз и явился из глубины времени. Вот и возник на этом месте репер.
– Этот Зонгар, что же – ясновидящий? – спросил Глеб самым, что ни на есть серьезным тоном. – Как он нашел тебя?
– Он не меня нашел, а тебя.
– Это еще что за диво?
– Ты сам виноват. Ты пригубил дудку, а этого делать не стоило. Зонгар всегда слышит мою дудку, где бы он ни был.
– А для чего нужна дудка?
– Да для многих дел. Чуть ли не каждый день нужна. Мы и чуем друг дружку через дудку. Каждый всегда знает, где сейчас другой. И когда.
– Все-таки «друг дружку», – передразнил Глеб. – Все-таки вы друзья.
– Нет, – серьезно ответила Лара. – Мы враги. Трудно это объяснить. Когда ты воюешь с человеком несколько тысячелетий, то он становится чем-то похожим на твоего лучшего друга. Только у меня вообще нет никаких друзей.
Лара вдруг встрепенулась:
– Я поняла. Вот что произошло. Когда ты задудел своего чижика, Зонгар услышал. Но что он услышал? Какую-то нелепую мелодию, которой нет в реестре дудки.
– В репертуаре, – поправил Глеб, вдруг отчетливо осознав, что все прошлые оговорки и якобы шутки Лары имеют некую законченную внутреннюю систему.
– Все равно, какое слово! Просто мелодия была не та, и Зонгар понял, что флейта захвачена. И, я думаю… Это дико звучит, но… Он просто бросился мне на выручку!
– С чего же вы потом дрались?
– Сама не знаю. Наверное, я бросилась на выручку тебе.
Глеб только сейчас сообразил, что Лара опасна. Разгуливает на свободе, владея при этом какими-то специфическими приемами кулачного боя.
– Что у вас с Зонгаром за школа борьбы? Не сталкивался раньше с такой.
– Где ж тебе сталкиваться? Эта школа родилась двенадцать тысяч лет назад и давно закончила свое существование на затонувшем континенте.
– Подожди-ка, – сказал Глеб. – Затонувший континент, это, конечно же – Атлантида?
– Конечно же – нет! Никакой Атлантиды не было, – сказала Лара, нахмурившись. – Ее выдумал Платон.
– Так что же за континент?
– Ваши ученые называют его Лемурией. Проще говоря: континент Му. Там мы говорили для краткости – Му!
С этим забавным «Му!» Глеб и заснул в ту ночь, утопая в чудесной пуховой перине.
– Му! Му! Му-му! – повторял он, когда чистил зубы с утра.
Вспомнил о том, что Лара говорила о кранах газовой колонки и дежавю… Что она имела в виду? Может быть, они уже встречались где-то в другой жизни… Забавно.
Вчерашняя мысль опять беспокоила его. А что если сказанное Ларой все же частично правда? Дело, конечно, не в реальных перемещениях во времени. А вот касательно генной памяти ученые пока не пришли к стройной теории. Случается, что человек вдруг начинает видеть какие-то свои прежние реинкарнации. Вспоминает места, где никогда
«Веди меня в свой каталог», – сказала она, и Глеб подумал, что она намеренно коверкает речепостроение. А если Лара просто не знала этого слова и думала, что каталог – это какое-то помещение, где стоит настоящая амфора?
Вот, например, вчера за ужином, когда в числе прочего хозяйка принесла им вяленого леща, Лара взяла его за хребет и провела над столом туда-сюда, изображая, как лещ плывет. Пошутила:
– Мумия рыбы!
Может нормальная девушка так шутить?
Допустим, генная память частично занимает у некоторых людей основную. Они помнят события, которые произошли с их далекими предками. Личность расщепляется, и больной думает, что реальность предка и есть его реальность. Он может вспомнить наречие, на котором говорил предок и напротив – частично забыть свой родной язык… Отсюда и все эти ее оговорки, ее непонимание самых обычных слов – вот и получается эта странная, в самой себе полная, законченная система ее языка. Но если Лара не фантазирует, а помнит, то события, о которых она рассказывала вчера за ужином, на самом деле происходили!
Значит, был и континент Му, и могильщики, и зачем-то надо было прятать какую-то амфору… Путешествия во времени, конечно, фантазия. Чувствуя в себе другую личность, переходя обратно в свою, эта девушка и представляет себе это, как переход из одной эпохи в другую.
Сердце вдруг радостно забилось: Глеб вновь ощутил близость открытия. О континенте Му – Лемурии, якобы затонувшей обширной земле на месте современного Тихого океана, написано немало, главным образом, в популярной околонаучной литературе для массового читателя, в журнальчиках, которые обожает Сед. Идолы с острова Пасхи, таинственные дороги, уходящие в глубины вод, какие-то титанические сооружения на дне, странные артефакты, добываемые в слоях известняка и даже каменного угля… Частично журнальные утки, частично подделки самих предметов, – так раньше считал Глеб. Он, скорее, поверил бы в Атлантиду, бывшую, скажем, на месте эллинского вулкана Санторин, чем в какой-то туманный континент.
Но если генная память больной девушки выдает Лемурию за реальность, то она на самом деле существовала! Это и есть то, о чем Глеб мечтал всю жизнь – открытие.
ОГРАБЛЕНИЕ НАОБОРОТ
Когда машина затормозила на Гимназической улице, он увидел перед зданием Краснодарского историко-археологического музея милицейскую «Волгу». Парадная дверь была заперта изнутри, безо всякой таблички: похоже, стряслось нечто неординарное.
Глеб увлек Лару к служебному входу. Охранник узнал таманского археолога и пропустил, не интересуясь, что с ним за девушка.
– Ограбили нас, – сообщил он. – Ночью кто-то залез. Очень так хитро. Сигнализация не сработала.
– Разве такое бывает?
– Через чердак шел. Спустился по каминной трубе. Надо быть чертом, чтобы пролезть.
Едва они завернули за угол коридора, как Лара остановила Глеба, упершись ему руками в грудь:
– Это он, Зонгар!
– Почему именно он?