Амулет на удачу
Шрифт:
Фурнье помог мне встать с постели и надеть ботинки. Не такие как раньше, погрубее и некрасивые… Впрочем, сейчас привередничать я и не собиралась. Из жилой и самой обычной комнаты мы вышли в коридор. Подобные места не меняются в госучреждениях от Листа к Листу по всей Книге миров: обшей их деревянными или пластиковыми панелями, покрась краской, обклей голографическими обоями или магическими иллюзорами, они всё равно будут пустые, унылые, ощущаться в серых тонах и окажутся полны множества дверей с табличками и номерами.
– Это комплекс Управления внутренних дел Приграничья, – не дожидаясь вопроса пояснил Фурнье. – Половина территории отведена под проживание сотрудников, жилые помещения гостиничного
– У вас, естественно, номер-люкс, – аккуратно съязвила я.
– Ну до моего дома в Шатодене здешним номерам-люкс далеко, – равнодушно ответил Фурнье. – Но я начинал службу в провинции и карьеру делал, не пользуясь помощью родителей, в отличие от некоторых, хотя моя семья тоже далеко не последняя в Аконской империи, так что я неприхотлив. Хотя понимаю, ты-то привыкла к иной жизни.
Пользуясь тем, что мой тюремщик вроде бы в хорошем расположении духа, а коридор длинный, пустой и пока не думал кончаться, я рискнула спросить о самом важном:
– А где мой Зубастик? Что с ним?
– Вашего дракона так и не нашли, хотя мы ищем. Ладислас нарушил закон и тут.
– В чем его нарушение? У меня на Зубастика документ был, официальный. Из полицейского управления Шатодена.
– Лиза, ты помнишь размеры своего дракона? Ты владелец молодого зелёного дракона, а Ладислас уже после вашей пересадки, пока вы жили в гостинице, подменил его на взрослого синего, больше в несколько раз. Поверь, такие вот драконы, особенно без ошейника подчинения – серьезная опасность для местных жителей. И мне страшно подумать, для чего монсеньор Дюран его притащил и собирался использовать. А продумал он это тоже заранее, иначе не старался бы так с фальшивыми документами, по которым прятал возле гостиницы взрослую особь. Если проанализировать слова хозяина гостиницы – этому дракону лет двадцать, не меньше. Наверняка хорошо выдрессированный боевой экземпляр.
Его рука, сжавшая на моём плече, пронзили меня холодом даже сквозь плотную ткань платья. Глаза сверкнули гневом, парализуя и запугивая. Лицо мужчины приблизилось к моему настолько близко, что отросшая щетина царапнуло нежную кожу, а ледяное дыхание обожгло губы, как морозом. Стало так жутко и холодно, что захотелось вновь съежиться, укутаться, укрыться от этого страшного холодного человека. И тут же я постаралась в это чувство страха окунуться с головой, я купалась в нём и тряслась от ужаса. Лишь бы не прорвалась радость, что про Зубастика враги, теперь уже однозначно враги, так ничего и не поняли – а значит у меня появился пусть и крохотный, но шанс.
– Ты меня поняла? – вновь обдал меня своим ледяным душем начальник полиции.
Я нашла в себе силы для того, чтобы молча кивнуть, и то еле-еле.
– Вот и хорошо! – встряхнул он меня и ослабил хватку. – А сейчас, чтобы окончательно не было вопросов, я кое что тебе покажу.
Коридор закончился, мы вышли на улицу. Я с удивлением обнаружила – уже поздний вечер и стемнело. Вот почему мы по дороге в коридорах никого не встретили. Фонари не горели, под покровом темноты мы несколько минут пропетляли между зданиями по щербатой асфальтированной дорожке. Вдоль даже не тротуара, а уже наполовину разбитого травой и корнями тропинки высились деревья, сквозь голые скрюченные стволы проглядывала из-за туч полная луна. Прямо как в фильмах ужасов. По классике жанра вдали послышался вой, от которого у меня похолодело все внутри, а вот Фурнье словно батарейку свежую поставили. Он сильно прижал меня к себе – я резко выдохнула и чуть не зашипела от боли – и зашептал приглушенным голосом, в котором мне послышалось натуральное безумие:
– Не бойся. Рядом со мной никто не посмеет тебя тронуть! – Вой усилился, в отдалении в истерическом лае зашлась собака, и от этого у меня ёкнуло сердце. – Ну что же ты так трясешься? Маленькая, замерзла вся. Иди ко мне!
Он прижал меня к стволу дерева, нависая сверху и втягивая воздух около волос, нюхая их точно животное.
– М-м-м… вкусная. Восхитительно пахнешь.
Он меня сейчас съест! Вот кто маньяк на самом деле! Классика жанра. Преступник сам же и есть следователь, а я – попалась… Хотя, что я могла сделать там, у него в «апартаментах-люкс»?
– Месье Фурнье… ты… вы… обещали мне что-то показать! – испуганно запинаясь, пискнула я.
– О, да! И я сдержу свое слово, хоть сдерживаться мне и не просто, – нехотя отстранился он от меня. – Я же обещал тебя не пугать, ты должна согласиться сама.
Фурнье схвати меня за запястье и поволок за собой. Впереди показалось низкое одноэтажное сооружение. Похоже на старый гараж из позеленевшего от времени силикатного кирпича, если бы не многочисленные решетки, прибитые прямо к глухим стенам запиравшие все стены и узкие окна-бойницы, также забранные решётками.
– Темница для особо опасных, – шепнул мне Фурнье.
Он встал ко мне спиной и что-то сделал, тяжелая массивная дверь с надрывом спряталась в стену. Почему то этот надсадный звук показался мне наигранным. Вслед за Фурнье я вошла в промозглое каменное помещение. Фурнье взял со стены потушенный факел – какая-то нездоровая фобия здесь насчёт нормальных фонарей – и зажег его от уже горевшего.
– Иди за мной, – он жестом показал на ступени лестницы вниз.
Сколько мы спускались, я не считала, но долго. Пролет сменялся пролетом, а мы всё шли и шли. Наконец лестница оборвалась, и мы попали в длинный узкий мрачный коридор. Здесь было не сыро и влажно, как по идее должно было быть под землёй, наоборот как-то неприятно сухо, и пахло тоже неприятно какой-то медицинской химией. Хотя крысы вроде были, в тёмном углу как мне показалось копошилось, попискивая нечто мерзкое с лапками и хвостом. Фурнье мне был хоть и врагом, инстинктивно я прижалась к мужчине и тут же попыталась отпрянуть от него – будто прикоснулась к холодной каменной глыбе. Ощущения один в один. Но Фурнье уже поймал меня за талию и привлек обратно.
– А мне нравится наша прогулка все больше и больше! – глухо прошептал он на ухо, морозя его своим дыханием. – Страх так идет некоторым девушкам, а ужас им просто к лицу. Совершенно верно, Лиза, – зажал он меня в объятиях ещё сильнее. – Я привел тебя сюда, чтобы кое-что показать. Ты сама захочешь это увидеть, и думаю, после этого у тебя пропадут последние сомнения.
Отпустив меня, Фурнье осветил факелом тяжелую дверь, покрытую чем-то вроде толстого слоя паутины. Краем сознания я отметила эту странность: какие пауки в это время года и тем более в таком непригодном для них воздухе? Нормальные насекомые тут точно не выживут. Но я забыла обо всём на свете, когда Фурнье отпер замок и бесшумно отворил массивную створу… Там, в тусклом отблеске огня факела, на цепи полу-висел, полу-стоял… Ладислас! Муж был без сознания, но упасть ему не давали кандалы, поддерживали его обнаженное по пояс, исхудавшее, измучанное побоями, всё в синяках и кровоподтеках, тело.
– Боже мой, – хрипло прошептала я, закусив губу, чтобы не разреветься. – Ладислас… Он жив?
– Пока жив,– равнодушно подтвердил Фурнье, оттесняя меня плечом и выталкивая обратно в коридор.
Тут пленник дернулся, поднимая заросшую голову и мутным, каким-то пустым, потусторонним взором глянул на меня. Волосы зашевелились на затылке от этого взгляда, мне поплохело. Эти пустые глаза… какие нужны пытки и истязания, чтобы убить все признаки жизни в его некогда черных, полных энергии и кипучей деятельности очах?