Амулет воинов пустыни
Шрифт:
В правом углублении находился баптистерий [16] . Необходимо было окунуться в его купель, дабы, перед тем как вступить в церковь, принять таинство крещения. Вода сюда поступала из подземного источника. Клокоча и пенясь, она обрушивалась вниз из щели скалистой стены, горбом нависшей над купелью. Слева от баптистерия находилась узкая дверь. Она была еще приоткрыта, ибо несколько минут назад четыре вновь посвященных рыцаря Грааля вышли через нее из святилища. За дверью той находился длинный подземный коридор, который заканчивался пещерой, имевшей выход к морю — на мыс, расположенный в южной части города. Там, на берегу, рыцарей ждала шлюпка торговой галеры «Калатрава», капитан которой получил хорошее вознаграждение за их доставку на Кипр. Дальше рыцари должны были самостоятельно отыскать дорогу в Париж и отправиться туда, чтобы передать Грааль посвященным в тайну людям. В парижском замке тамплиеров чашу вечной жизни уже ждали.
16
Баптистерий — крестильня, крещальня — пристройка к церкви или отдельное здание, предназначенное для совершения крещения.
Аббат долго шел к своему решению, и он знал, что сделал все возможное для спасения Грааля. Однако старец продолжал терзаться сомнениями: так ли уж безупречен план, выработанный им в течение последних недель? Правильно ли он поступил, доверив спасение Святого Грааля именно этим четырем рыцарям? Смогут ли они правильно распорядиться полученными от аббата навыками, чтобы справиться со своей задачей?
Конечно, каждый из них был уже опытным воином, каждый по праву носил белый плащ тамплиера, ибо успел приумножить славу своего ордена, наводившего ужас на врагов. Но все же им предстоит пройти тяжелые испытания. Смогут ли они сохранить свою дружбу? Останутся ли отрядом воинов, способных противостоять преследованиям искарисов и другим опасностям? О, если бы эти молодые люди не обладали столь разными характерами, все было бы намного проще!
Аббат Виллар мысленно вызвал каждого рыцаря, и он увидел их так отчетливо, как будто они на самом деле предстали пред его глазами.
Вот Герольт фон Вайсенфельс — третий сын рыцаря, мелкого разбойника, с юго-запада Эйфеля [17] . Высокий и сильный светловолосый юноша с открытым дружелюбным лицом, который уже к девятнадцати годам прославился своим исключительным талантом биться на мечах. Он сражался в Святой Земле уже три года и право на вступление в орден тамплиеров завоевал мечом и копьем. За него аббат беспокоился меньше всего. Герольт был спокойным и рассудительным человеком, даже в самой ожесточенной схватке он оставался хладнокровен и осмотрителен. У него были наилучшие задатки для того, чтобы стать предводителем этого небольшого отряда.
17
Эйфель — историческая область Германии, западная часть Рейнских Сланцевых гор к северу от реки Мозель. — Прим. пер.
Так же аббат Виллар был уверен и в другом тамплиере — левантийце по имени Тарик эль-Харим Ибн-Сулейман-аль-Бустани, в жилах которого текла и кровь бедуинов. Его христианские предки происходили из Египта. А дед Тарика по имени Саид не только проявил невероятную храбрость во время Шестого крестового похода, но и предотвратил покушение на Людовика IX, у которого состоял на службе. Спасая короля от удара отравленным кинжалом, который пытался нанести подосланный убийца, Саид едва не погиб сам. После выздоровления храброго воина Людовик возвел его в рыцарское звание. Тарик эль-Харим, стройный мускулистый юноша с курчавыми черными волосами, оказался во всех отношениях достойным потомком своего деда. Это был жизнерадостный и очень надежный человек, к тому же отличный лучник. И вряд ли найдется воин, которому Тарик уступил бы в поединке на мечах.
Третьим рыцарем этого союза был француз Морис де Монфонтен. При мысли о нем аббату не удавалось избежать тревоги. Двадцатидвухлетний Морис — рыцарь с импозантной внешностью, приходившийся родней членам французского королевского дома, — не только мастерски владел мечом, но и отличался чрезмерной вспыльчивостью. Этого молодого человека было очень легко вовлечь в опасное предприятие. Более того, если Морис считал, что его честь подвергалась угрозе, он немедленно обнажал клинок. К тому же он постоянно помнил о своем благородном происхождении. Даже железная дисциплина, которую приходилось соблюдать тамплиерам, не избавила его от гордыни, порожденной этим сомнительным достоинством. В юности Морис отличался неумеренностью и дикими выходками. Он растратил все свое наследство на женщин, вино и карточные игры, участвовал во множестве дуэлей. Но однажды Морис остановился и решил спасать свою душу. Некоторое время он служил послушником в монастыре бенедиктинцев. Однако лишь после долгих исканий и душевных мытарств нашел свое призвание и стал рыцарем ордена тамплиеров. Смогли он до конца преодолеть соблазны греховной жизни, которой предавался не один год до того, как стать тамплиером? Это могло показать только будущее. Аббат Виллар молил Бога о том, чтобы исправление Мориса стало окончательным.
Точно так же беспокоился аббат и о Мак-Айворе Коннелли. Этот двадцативосьмилетний тамплиер был самым старшим в четверке. Мак-Айвор, медведь из Шотландии, носил короткую косу на затылке и повязку с железным колпачком на месте выколотого левого глаза. Лицо мужчины было таким же грубым и неуклюжим, как и его тело. Он казался спокойным и не знающим страха, бывалым воином. Ни один человек не сравнился бы с ним в мастерстве владения огромным двуручным мечом. Но даже храбрость Мак-Айвора не могла сравниться с тем добродушием, которое он проявлял по отношению к своим товарищам. Однако и он вел ожесточенную борьбу с демонами, забравшимися в глубины его души. И одолеть их было гораздо труднее, чем врагов на поле боя. Когда-то Мак-Айвор вызвал на поединок друга своей юности, который попытался соблазнить и наконец довел до самоубийства даму его сердца. С самого начала эта драка на ножах была неравной. Поединок закончился гибелью соперника, а сам Мак-Айвор был отвергнут своей семьей. Кровь, пролитая в приступе бешенства, не только запятнала оружие шотландца, но и лишила его покоя. Угрызения совести продолжали терзать Мак-Айвора, хотя с тех пор прошло уже десять лет. Эти мучения постоянно держали его в дурном настроении и заставляли сомневаться в возможности спасения души. Страхи шотландца могут однажды довести и его самого, и остальных рыцарей до беды, заставить их совершить недопустимую для хранителей Грааля ошибку…
Аббат Виллар с трудом освободился от тяжких раздумий. К чему они теперь? Решение было давно принято, и все четверо уже приступили к своей нелегкой службе. Ответственность за Святой Грааль теперь лежала на них, и бороться с силами тьмы предстояло тоже им. И вообще, кто он такой, чтобы сомневаться в верности выбора, сделанного самим Всевышним? Глаз Бога, или Божье Око, как называл аббат загадочного белого грифа, недвусмысленно указал ему именно на этих четверых. А то, что на них действительно лежала Божья благодать, стало очевидным именно в этом святилище, после того как все они прошли здесь два посвящения. Если бы молодые люди не были избраны Богом, им ни за что не удалось бы вытащить мечи хранителей Грааля, вонзенные в скалу под водой баптистерия. И особые дарования не снизошли бы на них, если бы на то не было Божьей воли. Ведь каждый из этих тамплиеров получил особую власть над отдельными стихиями; Божественную силу, которую, впрочем, каждому предстояло еще развить в себе. Но это уже касалось скорее их будущего. Сегодня же им оставалось надеяться лишь…
— Искарисы! — тихо воскликнул вдруг Бисмилла. — Господин мой, они входят!
4
В стене ротонды распахнулась потайная дверь. За этой дверью находилось помещение с саркофагом Иосифа Аримафейского, а далее начинался подземный ход. Однако отряд воинов, ворвавшихся в святилище с обнаженным оружием, возглавил вовсе не Зейд, первый слуга Князя Тьмы. Впереди процессии оказались всего лишь два искариса с рожами палачей — их потеря стала бы для Зейда наименее болезненной.
Аббат Виллар и Бисмилла не видели резона в том, чтобы встречать врагов у самой двери. Они остались у алтаря. Оба монаха знали, что их ждет, и потому не боялись неизбежного. От страха смерти их спасала непоколебимая вера в Бога, в его любовь и милосердие.
Десяток искарисов вторглись в святилище через узкий проход. Захватчики тут же выстроились полукругом и начали приближаться к алтарю. Один воин заметил наконец седовласого хранителя Грааля. Он поднял копье и бросил его в аббата. Безумец надеялся прославиться — стать убийцей легендарного Виллара де Сент-Омера.
Аббат не тронулся с места. Он лишь поднял левую руку, и летевшее копье тут же отклонилось влево, пронеслось мимо него и ударилось о ту часть скалы, из которой в купель лилась чистая родниковая вода.
Внезапно появился Зейд. В два кошачьих прыжка он подскочил к искарису, метнувшему копье.
— Безмозглый дурак! Ты забыл, с кем мы имеем дело? И кто позволил тебе нанести первый удар?! — прокричал предводитель апостолов Иуды.
Рукояткой своего меча он ударил искариса в лицо с такой силой, что тот без чувств упал на пол. Сверкая глазами, Зейд взглянул на других воинов, стоявших перед ним полукругом.