АН (цикл 11 книг)

Тарс Элиан

Но Соня медленно кивнула.

Цыкнув, Вероника согнулась над Волковым, которого било в конвульсиях, и приступила к исполнению своих обязанностей.

— Организуйте лучшую камеру. И медиков, — отдал я приказ охране.

— Он пытался убить беззащитного ребёнка. Зачем ему лучшая камера, Аск? — прорычал Глеб. Мой двоюродный брат был в ярости.

— Не уверен, что он пытался именно убить, — тихо пробормотал Боря.

— О чём ты? Ты, что, не видел, что ли? — выпалила Маша Оболенская.

— А может, это ты не видела? — выступила против близняшки

Варя. — Атака была нанесена не в полную силу.

— И что?

— Если бы хотел убить — бил бы, что есть мощи.

— Может быть, просто не успел!

— Цыц!!! — рявкнула на близняшек Яна. — Я тоже считаю, что Филипп мог ударить гораздо опаснее. Но даже если бы он так сделал... Он должен был понимать, что Аскольд и Соня точно успеют среагировать.

— Да, — выдохнул я. — А ещё этот идиот заранее убедился, что мы оба держим покров.

— Когда? — опешил Боря.

— Когда подходил к ним, — покачала головой Яна. — До того, как полез целоваться к Зине... Стоп! — мотнув головой, она уставилась на белую, как свежевыпавший снег Смирнову. — Это ж он попрощался тем поцелуем. С ней и со всеми радостями. А затем активировал покров. Говорят, с покровом целоваться не очень-то приятно.

— Да, губы и язык почти ничего не чувствуют, — подала голос княжна Самарская. Ребята с любопытством уставились на неё. Поняв, что только что сказала, девушка выпалила: — Аскольд! Вы были готовы к этому? Да? Почему Филипп напал на вас?

— Потому что его род тайно поддерживал Годуновых, — вздохнул я.

— Я не могу ему толком помочь! — резко произнесла Ника, не дав обрушиться на меня новому потоку вопросов. — По крайней мере, не здесь!

* * *

Ночи в начале июля короткие. Солнце едва сядет с одной стороны небосвода, как уже выглядывает с другой. И всё же есть крохотный промежуток, когда небо над Землёй укрывает бесконечная космическая тьма. Такая родная и манящая...

Именно в этот промежуток мы с Соней под ручку гуляли по небольшому саду за внутренней стеной Московского Кремля.

Искоса я глянул на супругу. Спина прямая, подбородок чуть опущен, глаза немного прикрыты, дыхание ровное. Истинная аристократка. Княгиня-регент! И просто красавица. Сейчас охрана издали присматривает за нами, так что нельзя сказать, что мы совсем уж наедине. А значит, и позволить себе расслабиться Соня не может.

— Со мной всё в порядке, — чуть скосив глаза в мою сторону и улыбнувшись, сказала она, а затем нежно погладила мою ладонь. — Но мне приятно, что ты беспокоишься обо мне.

— Я просто тобой любовался, — усмехнулся я.

— Пусть так,— не стала спорить Соня. — Но знаешь, несмотря на то, что мы догадывались о Филиппе, что были готовы на сто... на девяносто девять процентов, всё же мне неприятно, что мы допустили ситуацию, в которой кто-то атаковал нашего ребёнка.

— Он император, Соня, — уверенно произнёс я. — Его Аура уже сильнее, чем подобие Аур у представителей древних

родов. У него всегда будут завистники. И, вероятно, те, кто будут желать ему смерти. Увы, но это факт. И мы не должны прятать его за семью замками от возможной опасности. Наш долг помочь ему справляться с этими опасностями.

Соня повернулась ко мне и кивнула.

— Я знаю, — проговорила она. — Потому и сказала сразу, что со мной всё в порядке.

— Спасибо, что поделилась своими переживаниями, — улыбнулся я ей.

Она улыбнулась в ответ.

Не могу сказать, что я не разделяю чувств Сони относительно произошедшего. Когда в ночь после свадьбы Арвина и Юли мы сражались с мотоциклистом-Гуру, я отчего-то чувствовал, что знаю его. Позже, я размышлял над этим, начинал предполагать что-то совсем уж невероятное... И сильнее убедился в своих догадках после того, как узнал, что отец Филиппа Волкова слег с болезнью и не показывает носа из дома. А ещё, когда мы взяли Москву и наспех переформировывали Дружину Хранителей в ИСБ, мне рассказали о покрытой тайнами Первой Дружине. Дружине, которая практически не взаимодействовала с другими Дружинами. Никто не знал, чем они занимаются, но ходили слухи, что эти Дружинники наиболее приближены к Канцлеру...

И все они исчезли. А их штаб вычищен до блеска.

В общем, вспоминая всё, что тогда говорил мотоциклист-Гуру, я почти был уверен, что он Илларион Маркович Волков. И для этого человека тайная служба Канцлеру стоит выше семейных ценностей. Ведь выдавая себя за обычного Наставника во время скоротечной войны Волковых с Андориными, он едва не потерял сына и наследника.

С подобными людьми-инструментами сложно. Но они заслуживают своей немалой доли уважения.

Мы сели на красивую скамейку перед небольшим фонтанчиком, выполненным в виде пузатого мальчика с перепонками между пальцев и чешуёй по всему телу, напоминающего юного водяного.

— Ну а ты как, муж мой? — отвлекла меня от размышлений Соня. — Он тебе больше ничего не сказал?

— Нет, — я мотнул головой. — Яд мощный. Но своевременное вмешательство Ники и общий восстанавливающий витаминный комплекс от Архуна спасли ему жизнь. Пройдёт какое-то время, прежде чем он придёт в себя. Вот только я сомневаюсь, что он заговорит.

— Ты... планируешь заставить его говорить? — спросила Соня, сев вполоборота и заглянув мне в глаза. Выражение её лица было предельно серьёзным.

Я тяжело вздохнул и задрал голову. Красивое звёздное небо, Форкх его дери...

— Я не могу так поступить с ним, — наконец изрёк я. — В теории, мы можем выпытать у него больше сведений о его организации, но... Сами найдём. Филипп оказался в той ситуации между выбором: предать своего отца и организацию или предать друзей. А ведь на нём ещё долг жизни висит. И он это помнит. Скорее всего, ему дали задание собирать сведения о нас, а если подвернётся возможность устранить кого-нибудь из нас троих... чтобы минимизировать предательство обеих сторон, он выбрал собственную смерть.