An ordinary sex life
Шрифт:
Шевел хихикнула. «Думаешь, мы снова сможем сделать эту тантрическую штуку?»
В тот момент, когда дверь спальни закрылась за ними, Аврора плюхнулась на колени Бена в той же позе, в которой только что была Шевел. «Из-за этой травы я чувствую себя довольно резвой» прохрипела она на ухо своему парню. «Думаешь, мы сможем выяснить наши собственные тантрические позиции?»
Бен ухмыльнулся, но сморщил нос. «Думаю, да. Но, а, пойдем куда-нибудь в чуть менее… ароматное место»
Аврора хихикнула и встала. Почувствовав, что мы все собираемся уходить, мы с Ким тоже встали.
«Хм…»
Ким улыбнулась, но после короткой паузы потянулась и похлопала меня по щеке. «Ты милый».
С этими словами Ким повернулась и открыла входную дверь, ведущую к выходу. Я смотрел, как она уходит, чувствуя укол меланхолии глубоко внутри. Мне нравилась Ким, но я уже знал, что она никогда не полюбит меня так же в ответ. Тем не менее, это не означало, что я должен был сдаться. В конце концов, все было именно так, как я сказал Мели Канемуре: многое маловероятно, но невозможного никогда не бывает.
Даже второго шанса с Ким.
Я должен был продолжать надеяться…
… даже если бы я знал, что настоящих шансов у меня меньше, чем у снежка в аду.
Аврора последовала за Ким за дверь, таща за собой Бена за руку. Но когда Бен прошел мимо меня, я взглянул на него и вздохнул: «Это «нет», не так ли?»
* * *
— ЯНВАРЬ 2005, ТРЕТИЙ КУРС -
После обеда с проектной командой мы разделились и разошлись. Саша направилась в одном направлении, Бен и Аврора пошли в другом, а Ким и я прогуливались на свежем воздухе.
Весь прошлый семестр я потратил на то, чтобы совместить наши графики, чтобы провести дополнительное время с Ким. Хотя она была соседкой по комнате с Беном и Авророй, они были не единственными ее друзьями.
Что ж, возможно, называть их «друзьями» было неправильно. Со временем я заметил, что Ким была кем-то вроде социального хамелеона. Она приспособилась, чтобы попытаться смешаться с любой группой, в которой она оказалась.
Кокетливые и легкомысленные? Она мило улыбалась, играла с волосами и внимательно слушала. Кокетливые легкомысленные люди любили поболтать, и такие милые девушки, как Ким, внимательно слушали их.
Прилежные книголюбы? Она сохраняла бесстрастное выражение лица, тихо читала и ни на что не отвлекалась. Но всегда находилась парочка элитарных всезнаек, которые любили поболтать и чтобы умные люди вроде Ким внимательно слушали их.
Даже крутые оторвы. Ким ездила на мотоцикле, знала, как его починить, и разбиралась в НБА даже лучше меня. Болтливые оторвы любили, чтобы люди, которые действительно знали жаргон, как Ким, внимательно слушали их.
В первый раз я спросил Ким еще в сентябре: «Не возражаешь, если я пойду?» она просто молча пожала плечами и не возражала, и я последовал за ней в первое из многих мест, где она тусовалась между уроками.
Утро понедельника, среды и пятницы мы проводили с учебной группой в Северном читальном зале. Во второй половине дня в маленькой бухте над Цезарем была совсем другая толпа. Утро вторника и четверга было в Эшлеман-холле. После обеда у статуи Смилодона возле Маклафлина. И всегда в каждой локации была своя группа «друзей».
Я продолжаю использовать термин «друзья» в кавычках, потому что люди, с которыми встречалась Ким, были скорее знакомыми, комфортно привыкшими к тому, что она появляется и болтается на периферии их клик. Я не следовал за ней ПОВСЮДУ, но я как бы посвящал немалую часть своего дня тому, чтобы проводить с ней как можно больше времени в дополнение к случайным утренним тусовкам. Ким была не единственной, кто мог приспосабливаться, и после начального знакомства я последовал ее примеру, по большей части сливаясь с ними и не вмешиваясь в их дела. И довольно скоро я стал еще одним знакомым, к которому они привыкли.
Ким также была для меня внимательным слушателем, и мне нравилось болтать с ней, направляясь в разные места и обратно. И все же, оглядываясь на прошедший семестр, я понял, что до сих пор почти ничего о ней не знаю. Она была прекрасным слушателем, а я любил поговорить (особенно когда нервничал). Оглядываясь назад, я понял, что стал для неё открытой книгой, а мне будет трудно рассказать вам больше о Кимико Фукудзаки, кроме того, что ее отец был вдовцом, у нее было три старших брата, она ездила на мотоцикле и любила играть в баскетбол.
Любимый цвет? Не знал, хотя, наверное, ярко-розовый.
Любимое блюдо? Карри удон? Может быть?
Любимый парень? Бен? Может быть? Я? Может быть? (нет)
Я хотел знать ответы на эти вопросы, особенно на последний. И я знал, что мне придется ответить на первые вопросы, чтобы добраться до последних.
По крайней мере, такова была теория.
«Итак, мне пришло в голову, что после всего этого времени я до сих пор не знаю, какой твой любимый цвет» заявил я немного ни с того ни с сего, пока мы с Ким шли бок о бок в направлении студенческого центра.
Когда я не стал продолжать, Ким подняла брови, но ничего не сказала.
«Не собираешься мне рассказывать?» спросил я.
«Там был вопрос? Ты заявил об отсутствии информации».
«Таким образом, подразумевается, что ты должна заполнить недостающую информацию».
Ким пожала плечами. «Я никогда не чувствовала себя обязанной реагировать на такие запросы».
«Значит, ты говоришь, что я получу лучшие результаты с явно указанными запросами? Хорошо. Ты определенно носишь много ярко-розового, но это твой любимый цвет или просто выбор стиля?»
Ким ухмыльнулась, глядя вперед, и ничего не сказала.
«Полагаю, реагировать на явные просьбы о предоставлении информации ты тоже не чувствуешь себя обязанной?»
Ким улыбнулась, не глядя на меня, выглядя самодовольной и в то же время безобидной.
«Даже спустя столько времени мне кажется, что я ничего о тебе не знаю» пожаловался я. «Есть какая-то особая причина, по которой ты такая замкнутая? Какая-то личная травма?»
Ким беспомощно пожала плечами.
«Как я могу узнать тебя получше, если ты мне ничего не говоришь?»