Анафема: свобода воли. Том 3
Шрифт:
Игнорируя боль в правом плече, я резко вскинул левую руку вверх, ухватил лысого качка за его правое ухо своей железной хваткой, и с силой дёрнул вниз, отрывая его ушную раковину от головы!
— Гра-А! — тотчас отстранился он от шконки, зажимая кровоточащее место обрыва обеими руками. И пока шокированные прихлебатели пытались осознать произошедшее, я успел вскочить на ноги, и фронтальным пинком в колено окончательно обезвредить лысого. С вывернутым наизнанку коленом особо-то не повоюешь!
— ВАЛИТЕ СУКУ-У!! — взвыл бабуин, опустившись от
Первый из арестантов, видать знакомый с борьбой, попытался зайти снизу и повалить меня, но встречный удар коленом в переносицу заставив его резко передумать. Смешно хрюкнув сломанным носом, борец завалился набок словно мешок с картошкой. Здесь я тоже не сдерживался, разогнав силу и скорость до предельного уровня для человека.
Второй сиделец мгновенно сменил павшего брата, и попытался сделать быструю двоечку мне в голову. Но от первого удара я увернулся, попутно бросив ему в лицо оторванное ранее ухо, а второй его удар ещё на середине замаха встретился с моим бодливым лбом, и недоделанный боксёр отвалился в сторону, баюкая свой левый кулак.
Перелом запястья ему был обеспечен…
А добавив по воющему лицу смачный пенальти, прекратил этот мини-концерт.
Третий и четвёртый работали уже парой. Удары ногами сыпались в мою сторону, словно пулемётные очереди. При том, как в верхнюю, так и в нижнюю полусферу! В их движениях чувствовались как опыт уличных боёв, так и поверхностное изучение разных боевых школ, отчего первые секунд двадцать мне пришлось весьма нелегко — я мог разве что отбиваться только отбиваться и ничего более… И это при моей-то скорости и мастерстве!
А вот выносливость у парней был явно ни к чёрту, так что в один момент я сумел подловить первого, поймав его ногу и подставив под удар второго! Хай-кик бойца был шикарен, мгновенно сломав ногу его напарнику!
Ну а дальше уже было дело техники. Мощным толчком я опрокинул первого бедолагу на спину, ударив его голову о бетонный пол. После чего поспешил перейти в клинч со вторым длинноногим засранцем! Тут же принял на себя пару не очень сильных ударов, провёл захват его левого локтя, и с разворота впечатал небритую пропитую рожу в стену своей камеры! Хруст новой перегородки, лёгкий стон, и обессилевшее тело медленно съезжает на пол, оставив на стене тонкий кровавый развод.
На этот раз я не стал убивать местных засранцев, потому что хотел с ними поговорить и узнать много нового о внутренней кухне тюрьмы. Кто чем дышит, от кого стоит ждать особой опасности, как здесь дела делаются и чем, чёрт возьми, занимаются в лабораториях.
Понятно, что в камерах и через ошейники всё подряд пишется и слушается, и ни о чём из ряда вон выходящем спрашивать смысла не имеет. Ну, так я и не собирался! Простой интерес новоприбывшего позволял задавать очень много вопросов в такой ситуации.
Однако,
— Неплохо, — в проёме камеры теперь стоял какой-то пузатый хмырь с виар-очками на шее и с сигарой в зубах, — Сперва четверых замочил и даже как-то выжил после наказания. Теперь пятерых опытных быков уделал в мясо. Ты опасный парень, Владимир Колбин… у вас там, в Лазбурге, все сладкие мальчики такие опасные? — ухмыльнулся он идеальной белозубой улыбкой, зажав зубами дымящую сигару.
— Не знаю насчёт сладости — мальчиками не интересуюсь, — не разделяя его весёлости, хмуро ответил я, подходя ближе, — Тебе должно быть виднее, какого они вкуса, толстожопый пидор. Но опаснее меня в Лазбурге только один — Зеон.
— Дерзишь!.. — цыкнул пузан, хищно прищурившись, — Нельзя так с уважаемыми людьми разговаривать. Они ведь и обиду могут затаить. Неужто мама не научила?
— Так то с уважаемыми! — скорчил я презрительную рожу, — А ты здесь при чём, пузан?
— С-сучёныш!.. Спи вполглаза, мясо, — чуть ли не зарычал трус, явно не осмелившийся ступить внутрь моей камеры. Его шестёрки стояли сильно поодаль, дабы не слышать нашего разговора. Предусмотрительный какой, этот пузан… — Скоро тебе твои слова в глотку запихают, до самых кишок!..
— Сон для слабаков! Пока ты спишь — враги качаются, — с улыбкой напутствовал я разъярённому местному авторитету. Было ясно, что меня попытались прогнуть с помощью каких-то шестёрок, или не самых ценных «торпед», а когда не вышло, сменили тактику. Но манал я всю эту бандитскую романтику! Даже говорить не хочется с теми, кто строит своё благополучие на костях простых людей, не то, что выстраивать какие-то отношения в их иерархии.
Что жадные корпораты, что продажные политики, что организованная и не очень преступность — все они одного поля ягоды. Всех в расход пущу!
Похоже, опасность, что стояла передо мной в этот раз, была даже посерьёзнее вторжения хищных симбионтов, способных внутри планет выращивать хтонических тварей размером с точно такую же планету…
— Подумать только… Асы и правда, существуют. И даже войну проиграли!.. — прошептав самому себе под нос эти слова, я направился к постанывающим телам, начав их стаскивать к стене. Но не успел и двух человек прибрать, как мои ошейник и кандалы вновь ожили, восстановив, наконец, заряд своих батарей. И по моему телу ударили новые электрические разряды, бившие снова немного сильнее, чем раньше.
— Заключённый № XYF-190036, — донеслось до моего слуха сообщение от ошейника, — вам присвоен статус «Злостный нарушитель». Все наказания удвоены. Все награды снижены вдвое. Возможность выбора способа наказания денонсирована. Сто восемьдесят шесть минут наказания активированы!
В отличие от прошлого раза, я не рухнул словно подкошенный, дёргаясь в конвульсиях. Лишь осел на одно колено, упёршись руками в пол. Постоял так около получаса, после чего снова медленно встал, продолжив стаскивать затихших беспредельщиков к одной из стен камеры.