Анафема: свобода воли. Том 3
Шрифт:
— Странно, что тебя вообще сюда посадили. Я думал, заключённых разделяют по полу…
— Я убила… менеджера корпоратов, — сквозь швирканья носом, ответила вдруг девочка.
— Ага! Поэтому она едет на четвёртый уровень, а там нет разделения! — вмешался один из тех, кто сидел рядом, — Все преступники против власти корпораций сидят с четвёртого по шестой уровни одной кучей и надолго тут не задерживаются! Так что нам всем здесь терять нечего. Или в лаборатории сдохнем, или свои же зеки замочат! Только одно и спасает — от всего можно откупиться, если есть очки исправления. Даже
— Пиздят. Максимум — скостить срок. Да и то тарифы там драконовские, — взял голос тот, что недавно ко мне подкатывал, предлагая защиту. Вскоре разговор перешёл в совсем другое русло и о нас ненадолго забыли. А минут через двадцать, преодолев несколько километров по внутренней территории огромной тюрьмы, мы въехали на подъёмник, начавший опускать нас в огромную шахту.
А как только люк над нами сомкнулся, отрезая от солнечного света, все наши попутчики тотчас притихли. Видать все они тоже впервые попали на четвёртый уровень Обелиска. И от нового опыта не ожидали ничего хорошего…
Стоило платформе, двигавшейся по наклонной поверхности шахты, остановиться, как перед нами раскрылись пятиметровые ворота, способные впустить в себя любой грузовик, а наш дрон покатил дальше уже по подземной части тюрьмы.
Зачем были нужны такие меры предосторожности, я понял очень скоро. Судя по тому, что я сумел уловить своим восприятием, кроме собственно мест заключения, столовых, камер содержания и прочих душевых, здесь располагались десятки лабораторий, где велись как хирургические, так и фармакологические и даже генетические изыскания.
По всему подземному уровню были разбросаны инкубаторы, внутри которых ощущалась жизнь, стояли газовые камеры, совмещённые с моргом. Столы для вивисекций и даже родильное отделение с подобием детского сада…
Теперь стало понятно, зачем нужно было держать женщин и мужчин вместе! Дети, рождённые в этом месте, никак не регистрировались и могли быть использованы в каких угодно экспериментах на любом этапе роста и развития своего организма.
Идеальные подопытные!
Доктор Менгеле, наверное, одобрил бы такой комплексный подход…
— Хозяйственные, с-суки… — прошипел я себе под нос едва слышно. Челюсти мои сжимались сами собой, как и кулаки на руках, и даже девочка рядом заметила моё напряжение, снова начав нервно ёрзать рядом.
— Всем скотам на выход! Бегом, бегом! — встретил нас на конечной остановке новый пропускной пункт с целым десятком точно так же хорошо оснащённых надзирателей.
При этом в нишах в стене анфилады, я даже заметил охранных роботов массой до десяти тонн, спавших до поры до времени. Взять это место штурмом и сбежать для простых людей даже и думать было нечего — все просто и глупо умрут.
Нас выстроили, подгоняя пинками и ударами прикладов винтовок, и вскоре начали разводить по камерам парами. Признаться, в этот раз я не удержался и вмешался в работу сотрудников тюрьмы, подтасовав списки на размещение. Пришлось потратить половину резерва, заставив тюремный ИИ принять нужные мне решения, после чего дополнительно проследить, чтобы начальник смены не заметил подмены и вёрстку нового списка.
— Заключённые № XYF-190036
Судя по дальности видения и радиане коридора, его диаметр был не меньше километра! А значит, вся его внутренняя часть и была предоставленная для размещения заключённых…
То есть из мест содержания можно было выбраться только через саму камеру и только по служебным тоннелям, напичканным камерам, охраной и автоматикой.
Суровый подход.
— Входи! Ты тоже, бегом! — минут через десять быстрой ходьбы перед нами наконец-то открылась массивная дверь с магнитными запорами, и нас грубейшим образом втолкнули внутрь. Девчонке так и вовсе отвесили тяжёлого пинка подошвой, заставив влететь в мою спину.
Внутри камеры было шесть мест. На нас же смотрело четыре пары опухших от наркотиков осоловелых глаз, не предвещавших ни мне, ни девчонке ничего хорошего.
— О! Свежие дырки! Чур, этот губастенький мальчик — мой, — ко мне подошёл один из кодлы обдолбанных смертников и бесцеремонно попытался пощупать в области паха. Перехватив его руку, я резким движение вывихнул мизинец ублюдку, после чего первым ударом по горлу его обездвижил, а вторым движением к горлу захватил кадык, вырвав тот вместе с гортанью!
Труп захлёбывающегося мертвеца падал вниз уже под красивый красный фонтан, пытаясь зажать страшную рану.
— Хро-ом! Мочи суку! — вскочили остальные трое. И, несмотря на пребывание под кайфом, двигались они весьма даже бодро.
Завизжав от ужаса, девчонка за моей спиной тотчас бросилась под кровать, впаянную в стену. А я вступил в свою первую битву за жизнь!
* * *
Жуткие звуки снаружи доносились недолго. Минуты три или две, и удары, хрип и треск костей, скоро сменились давящей тишиной, пугавшей Лику даже больше чем недавняя драка. Тот странный человек с расцарапанной рожей, пусть и был для неё таким же страшным, как и все здешние обитатели, но пока он был единственным, кто не пытался и даже на словах не хотел её изнасиловать.
Вот почему она так боялась сейчас открыть глаза и посмотреть, жив ли он, или умер, разорванный местными уголовниками. Ведь их было трое!
А трое на одного — это много… тем более против убийц, сидящих на строгом режиме! И значит, она будет следующая.
— Вылезай уже. Всё кончилось, — донёсся до неё голос странного знакомого, не давшего ей ещё там, на улице, броситься под колёса машины. Он победил!
Тут вдруг послышался стон, хрип и звук упавшего тела. Из-за чего перепуганная Лика вдруг встрепенулась, и, выглянув наружу, с ужасом увидела, как тот самый незнакомец, весь перепачканный кровью, лежит и трясётся в окружении переломанных трупов.