Анаис
Шрифт:
Иногда почва под ногами превращалась в гигантское лицо, а иногда в одну хищную пасть. Шлепая влажными губами, пасть пыталась дотянуться до пришельцев, тогда Алмон снова брал на руки Анаис и, перепрыгивал через пересохшие губы, треснувшие дёсны.
Зачастую из пустоты дождями падали самые разнообразные предметы. Это могли быть и волосы, и липкие шары, и мертвые животные. Иногда «небо» становилось прозрачным, и там мелькали какие-то разрушенные города и безжизненные лица…
Алмон чувствовал, что в душе Анаис постепенно назревает истерика, да и у него самого эта Зона стояла уже поперек горла. Полуволка мало волновал бред, царивший вокруг, ему не нравились ощущения
– Анаис, – Алмон остановился, – не пора ли нам сделать привал и немного отдохнуть?
Девушка согласно кивнула. На их пути высился огромный, треснувший со всех сторон старинный колокол. Алмон присел на почву и прислонился спиной к теплому, словно нагретому солнцем металлу, на ощупь он был почему-то мягким, Анаис легла, положив голову на колени полуволку. Алмон закрыл глаза, желая хоть не надолго отгородиться от этого чудовищного мира, отнявшего у них способность дышать, есть, спать, и теперь отнимавшего разум – последнее, что осталось… Вслепую полуволк снял порядком поистрепавшийся шарф с головы Анаис и начал перебирать серые пряди волос девушки, на ощупь вспоминая их естественный цвет. Перенапряженный мозг тонко звенел в голове, и больше всего на свете полуволку хотелось уснуть, но он не мог этого сделать – Мертвая Зона требовала постоянного внимания к себе со стороны незваных гостей.
– Анаис, давай я тебе волосы причешу.
– Чем? – она повернула голову и удивленно взглянула на полуволка.
– Вот этим, – он пошевелил пальцами, и синие когти тускло сверкнули.
– Давай, – она села к нему спиной, – только не повыдергивай их, пожалуйста.
– Уж постараюсь. – Алмон расплел спутавшиеся косы и принялся осторожно разделять пряди. – А то ты у меня на беспризорника похожа. Представляешь, прилетим на Землю и стыда не оберемся, на нас все будут смотреть и думать: «Ой, фу какие! А еще инопланетяне! Позор, позор Системе!»
Анаис улыбнулась:
– Ты разговариваешь со мной, как с пятилетним ребенком, а я уже большая.
– Ага, – кивнул Алмон, – огромная.
– Да ну тебя, – рассмеялась девушка. – Думаешь, мы доберемся до Земли?
– А у нас есть выбор?
– Ты прав… – и, чуть помедлив, спросила: – А там, на Земле? Что будет?
– На месте что-нибудь и придумаем, – придерживая пряди, Алмон аккуратно распутывал, расчесывая их когтями.
– Мы теперь всегда будем вместе?
– Если ты этого захочешь.
Анаис повернула голову и посмотрела в глаза полуволка.
– Алмон, у нас с тобой, кроме друг друга больше нет никого. Я впервые в жизни почувствовала, что такое быть не одной, узнала как это, смогла представить, что такое семья. Рядом с тобою мне тепло и спокойно даже в Мертвой Зоне, ты, наверное, бог, который все-таки услышал меня и пришел.
– Девочка, – полуволк осторожно погладил ее по волосам, – какой же я бог? Если бы я им был, давно забрал бы тебя с собой на небо, но нет, из-за меня ты теперь сидишь в Мертвой Зоне. Понимаешь, я почти ничего… да что там почти! Я ничего не знал о семье Патриция, он всегда держал это втайне даже от меня. Патриций всегда четко расставлял границы: это твое дело, а это тебя не касается. Его семья не касалась никого, кроме него самого. Я не хочу сказать, что в одночасье возненавидел Георга и возлюбил тебя, просто я тебе сейчас нужнее. Я сделал все, что мог для Патриция и ничего для тебя, а ты его часть, – Алмон печально улыбнулся. – Для себя же я получил уникальную возможность обрести маленького друга. Маленького по росту. Ты замечательный человечек, Анаис, ты не веришь в себя, но веришь в людей, жалеешь и пытаешься помочь даже самым последним из них. Твое сердце величиною с солнце, но оно не слепит, а согревает. Георг долго и упорно доказывал тебе твою ненужность и никчемность – может, он просто боялся тебя?
– Боялся?
– Да, потому, что ты другая, хотя и похожа на него, как отражение. И ты сильнее, потому что все еще веришь в людей и в то, что у этого мира есть будущее.
Дракула с Палачом прогуливались по аллее Дворцового Парка. Вампир был подавлен, погружен в свои размышления и совсем не слушал Палача.
– Дракула, очнись!
– А? Что?
– Я у тебя спрашиваю, что вы там такое с Террой затеяли?
– С чего ты взял, что мы что-то затеяли?
– Видно же, – пожал плечами Палач.
«Какой кошмар! – с ужасом подумал Дракула. – Если это даже Палачу видно…»
– Да чего ты так перепугался? Я же не собираюсь никому рассказывать, мне просто интересно, что вы там делаете. Просто из любопытства.
– Ничего особенного, – мрачно ответил вампир, – просто тренируюсь рыть себе могилу вот и все.
Прижавшись к груди Алмона, Анаис слушала ровные удары его сердца.
– Алмон.
– Да?
– Как ты думаешь, что такое Мертвая Зона?
– Похоже на какой-то ад при жизни.
– А что может быть адом при жизни?
– Не знаю, наверное, безумие.
– Вот именно. Мне кажется, я поняла, что такое Мертвая Зона.
– Интересно, что? – На самом деле его не очень интересовало, что такое Зона, гораздо интереснее было знать, когда же она, наконец, закончится.
– Вот смотри, – сказала Анаис, и Зона тут же принялась записывать ее слова размашистыми красными буквами, – все мысли, чувства, желания, поступки разумных и думающих существ находят свое отображение на тонких уровнях Космоса. Благодаря этому программируется место каждого в Сообществе Разумных и во Вселенской Гармонии. Чем ниже мозг в развитии, тем более шаткую ступень он занимает – либо постоянно скатывается вниз, либо с трудом поднимается вверх. Чем выше уровень сознания, тем более прочную и широкую ступень оно занимает, питая своими деяниями, мыслями и энергиями Систему Жизни, отдавая так же силы и тем, кто внизу, предоставляя им средства для роста и существования.
Алмон молча смотрел на девушку с фиолетовыми волосами, расположившуюся у него на коленях. Если бы он смотрел только на надписи в пространстве, то мог бы поклясться, что это говорит Георг…
– Но, Алмон, – продолжала Анаис, – как ты думаешь, сколько безумцев на этом великом множестве разумных планет и Систем?
– Предостаточно.
– Вот именно, а на каких уровнях есть место таким думам и помыслам? Мертвые Зоны – вот резервуары для них. Должно быть, они есть на всех планетах. На одних резервуары видимые, реальные, как эта Зона, на других не заметны, расплывчаты и тяготеют зловонными маслянистыми струями над душами людей, а люди, ни о чем не подозревая, дышат их отравленными испарениями и тоже постепенно сходят с ума.
– Здесь все такое огромное, неужели мысли психов имеют такие глобальные масштабы?
– Еще бы! Ой, смотри, что это там катится?
– Похоже на черепа… не уверен… Пойдем отсюда, а то они катятся прямо на нас.
Патриций отрешенно разглядывал свой портрет на стене кабинета. «Когда же я его перевешу»? – равнодушно подумал Владыка. С холста на Георга смотрел он сам, казалось, во взгляде нарисованного Патриция читается тоже самое…
Когда черепа остались далеко позади, Анаис снова ощутила присутствие отца. Алмону уже не нужны были слова, достаточно было посмотреть в ее глаза, и полуволк немедленно принялся подыскивать какое-нибудь убежище.