Анаис
Шрифт:
Патриций отвернулся к огню, а Паргусс с Амес Гуном неловко поклонились и поспешили за стариком.
Оставшись в одиночестве, Патриций некоторое время смотрел на бушующее за спиной воина-дракона пламя, потом взял бокал посмотрел на вспыхнувшее темно-рубиновое вино, наслаждаясь богатством красок и оттенков.
– Свобода… – произнес он с тихой усмешкой, и поднял взгляд на склоненное над ним темное лицо воина. – Свобода… пустота, вечность, не подвластная Времени, лишенная движений и зависимых событий, не имеющая ни границ, ни окончания, нечто похожее на Запредельный
Перепоручив гостей слугам, Дракула поспешил обратно. Его свободные одежды кровавым пятном лились по коврам, скрадывающим шаги, казалось, что он не идет, а крадется….
– Дракула, постой!
Старик обернулся. Из частных покоев выглядывал молодой человек с длинными всклокоченными волосами.
– Чего тебе?
– Зайди на минуточку.
– Не могу, меня Патриций ждет.
– Он меня тоже звал, сейчас оденусь, и пойдем вместе.
Старик вошел в покои, притворяя за собой тяжелые резные двери. Молодой человек, пошатываясь, пытался завязать пояс золотого халата. Из роскошного холла, на полу коего то тут то там валялись различные предметы женского туалета, просматривалась одна из спален и пара обнаженных девушек, лежавших на огромной кровати. В воздухе стоял терпкий, устоявшийся запах дурманных курений.
– Выглядишь скверно, Палач, – Дракула укоризненно посмотрел на опухшее, помятое лицо молодого человека.
– Сейчас всё поправлю, – невнятно пробормотал он.
Палач направился в залу, сообщающуюся с холлом, в центре нее умиротворяюще шелестел, разбрасывал прозрачные брызги фонтан со скульптурой какого-то мертвого бога. Молодой человек опустил голову в воду, постоял неподвижно несколько секунд, затем резко выпрямился, и длинные волосы мокрым хлыстом ударили по плечам и спине.
– Фу ты, гадость! – скривился он и отжал воду с волос прямо на пол. – Ну, что там слышно, Дракула?
– В каком смысле? – развалившись на диване, старый вампир разглядывал многочисленные кувшины и бутылки с вином, теснившиеся на столике рядом. Выбрав сосуд, инкрустированный солнечными камнями, он налил вино в чистый бокал и настороженно понюхал – вино оказалось обыкновенным, безо всяких дурманящих примесей.
– Я имею в виду, как там, у Патриция настроение?
– Кажется – в духе, – Дракула пригубил вино и откинулся на подушки.
– К нему кто-то приезжал, что ли? – Палач сбросил халат и с трудом принялся натягивать штаны.
– Да, двое каких-то невнятных.
– Они ему настроение не испортили?
– Вроде нет.
Справившись со штанами, молодой человек надел тончайшую черную рубашку, но все равно, даже в ней ему было душно и плохо.
– Дай-ка мне вина глотнуть.
– А не выдурнит? – Дракула с сомнением посмотрел на него.
– Да нет, все в порядке.
Вампир протянул бутыль, и Палач принялся глотать прямо из горла. Взгляд его постепенно светлел, становясь более осмысленным. Поставив бутылку обратно на столик, он задумался, видимо, пытаясь вспомнить что-то важное.
– Слушай, Дракула, – решил спросить молодой человек, потому что вспомнить не получалось, – а сегодня что-нибудь устраивается в Малахитовой или нет?
– Не знаю, Патриций, кажется, ничего не говорил.
– Да? А мне казалось, что-то должно было… а, ладно, – Палач расчесал пальцами мокрые волосы, высыхая, они свивались в крупные жесткие каштановые кудри. – Пойдем, я готов, досохну по дороге.
– А эти?
– Что «эти»?
– Девушки, у тебя там, в спальне, девушки.
– А, ты об этом… Их уберут попозже. Подожди, я обуться забыл! Вот это был бы номер, явись я к Патрицию босиком, верно? Смех, да и только.
На Марсе наступала ночь. Вспыхивали и падали звезды, а в Дворцовом Парке светились, улетая в небо струи фонтанов. Многочисленные статуи приоткрывали свои каменные глаза, чтобы насладиться этим восхитительным зрелищем, потому что в сумерках вода меняла цвет особенно красиво.
– Владыка, не потревожим? – Дракула осторожно заглянул в приоткрытые двери.
– Входите.
Патриций глубоко вздохнул, отводя взгляд от пламени. Дракула с Палачом вошли в залу, и присели в кресла напротив.
– Ну и вид же у тебя, Палач, – усмехнулся Владыка, мельком глянув на молодого человека. – Хватит ли тебя на веселье в Малахитовой?
– Конечно, Георг! – улыбнулся он, демонстрируя крупные белые зубы. – А что… э-э-э-э… сегодня что-то будет?
– Да, сегодня день рождения моей дочери.
– А… мы… я…
– Прекрати.
– Владыка, мы помнили! Мы, правда, не забыли! – зачастил Дракула.
– Перестань, Дракула, невозможно слушать. Налей еще вина.
– Владыка, – он услужливо наполнил бокал Патриция до краев, – а почему вы просто так отпустили тех двоих?
– А зачем они нужны? – взгляд Георга рассеянно витал в полумраке залы.
– Ну, можно было придумать с ними что-нибудь интересное, – Дракула поднес Патрицию кубок и вино, вспыхнув, заиграло живым драгоценным камнем в хрустальной оправе.
– Они скучны, – Патриций пригубил вино. – Ты бы видел, сколько ужаса на них нагнал обыкновенный половик на лестнице и камины.
– Да, но они же не знают, что все это живое, одушевленное, поэтому испытывают безотчетный, подсознательный страх.
– Ты начал брать уроки риторики и психологии? – усмехнулся Владыка.
Дракула предпочел промолчать. Склонив голову, Палач смотрел на собственные руки и мысленно уговаривал их не дрожать.
– Значит так, – Патриций вынул из шкатулки сигару, – постарайтесь привести себя в подобающий вид до прихода гостей. Прием полуофициальный.
Лица Палача и Дракулы вытянулись.
– И никаких оргий, пока в Зале будет моя дочь. Надеюсь, пару часов вы продержитесь без обычного веселья?
– Пару часов? – озадаченно переспросил Палач. – А потом что?
– Когда она уйдет, делайте что хотите. Да, Дракула, скажи, чтобы крови не подавали, в начале вампиров не будет, они подойдут позже. Я достаточно ясно выражаюсь?