Анаконда, глотающая живьем
Шрифт:
Главный врач выразился так же, как до этого у шлагбаума.
– И на том спасибо, – улыбнулся Лазовский, – а то растянул себе удовольствие на два месяца. Мы же убьем друг друга. Спасибо, что ответил взаимностью.
Непрокин зло двигал губами. Он был готов проглотить юриста вместе с его башмаками, однако молчал. Кроме хамства, как видно, в голову ничего не лезло.
– Хочешь, скажу напоследок? – спросил Лазовский. И тут же продолжил: – Несчастный ты человек, Федя. И, главное, некому тебе об этом сказать, а сам ты не догадаешься. По причине
Непрокин шевелил губами. Он обозлился до такой степени, что вспотели даже очки в прохладном кабинете.
– Пока, – махнул ладошкой Лазовский. – Я еще загляну…
– Жора… – шевельнул вслед губами Непрокин. – А ну постой…
Дверь за юристом закрылась, а главный врач всё шевелил губами, царапая взглядом дверь. Потом полез в стол за таблетками.
Не успел он проглотить таблетку, как в дверях вновь появился Лазовский с заявлением в руках.
– Зря я тебя взял. Каюсь… – ворчал Непрокин, подписывая заявление. – Зря надеялся…
Забрав у Непрокина заявление, Лазовский отнес его в отдел кадров, после чего устремился к выходу из здания. Его ждал президент адвокатской палаты, с которым надлежало решить проблему трудоустройства.
На дорогу ушёл битый час. Поднявшись на третий этаж старинного особняка, Лазовский вошел в коридор. Противоположная дверь оказалась открыта, был виден длинный стол, за которым сидела управляющая делами адвокатской палаты. Лазовский кивнул ей, собираясь пройти мимо, однако дама остановила его.
– Президента нет на месте, – сообщила она. – Распишитесь, пожалуйста. Вам отказано в допуске к экзаменам…
Лазовский вошел к ней и стал читать бумагу, в которой черным по белому сообщалось, что соискатель Лазовский Г.М. не может претендовать на статус адвоката, поскольку не имеет достаточного стажа для допуска к экзаменам.
– Вы же сказали мне, что он меня примет, Зачёсов… Мы же с ним договорились, – удивился Лазовский. – Он же мне обещал…
Однако все слова Лазовского оказались для Юлии Николаевны лишь сотрясением воздуха.
– Я не согласен, – бормотал Георгий. – Вы что-то напутали…
– Я?! – удивилась дама. – В документе четко сказано!.. Читайте, анализируйте. Вы не имеете права…
***
Назавтра охранник Снопков и бывший юрисконсульт Лазовский сидели в кабинете и форменным образом выпивали. Снопков только что сменился. Лазовский ему заранее позвонил на проходную и позвал к себе. А когда тот пришел, то Лазовский рассказал ему о постигшей его неудаче.
– Бывших юристов не бывает, – утверждал Лазовский. – Бывшие юрисконсульты – бывают. Прикинь, он даже мое заявление ручкой проткнул от усердия, когда подписывал…
– Полностью с тобой согласен. Едет и орёт: «Убери нахуй этих старух!..» А всё потому, что они ж его конкуренты в торговле… У него же магазин к остановке прилеплен – вдоль тротуара…
– Нельзя мне с ним встречаться, – бурлил Лазовский. – Короткое замыкание может случиться. Он родился таким. Маленькая такая сволочь. Маленький… Подленький малыш…
– Говорят, он был сильным специалистом, оперировал людей, – рассуждал Снопков. – А теперь орет: «Почему старухи на площади?!»
– А я что говорю?! Отморозок – вот и весь Федя. У нас в деревне такой был… Маленький такой сволота. Папа у него живьем собак обдирал – представляешь?
– Да ты что? – Снопков таращил глаза, не веря ушам. – Серьезно?
– На моих глазах. Вспомнил вчера – мороз по коже.
Георгий наполнил рюмки. Они подняли и выпили.
– Бросай ты эту юриспруденцию, – говорил Снопков. – Можно свое предприятие соорудить. Охранное… Давай вместе, а то мне одному не вытянуть…
– Извини, – отвечал, закусывая, Лазовский. – Я пока что подумаю. Хотя, если разобраться, идея хорошая – создать охранное предприятие. Чтобы ни от кого не зависеть, кроме налоговой. Впрочем, еще не всё потеряно. Я обжалую их решение…
– В смысле?
– Мне отказали в допуске к экзаменам… На статус адвоката. А я обжалую это решение. В Ленинский суд… У меня, говорят, стажа нет юридического… Хочешь, я тебе иск покажу?
Лазовский взял со стола папку, вынул оттуда пару листов с отпечатанным текстом и протянул Снопкову.
– Читай, Коля.
– Много написано, – побежал тот глазами по тексту. – Даже в глазах рябит…
– Так положено. По почте пошлю сегодня…
***
В городе с наступлением лета установилась жара, так что Непрокин с товарищами из полиции частенько наведывался на Пальцинский остров. Когда-то здесь была деревня Пальцино, но с приходом водохранилища ее затопило, как затопило Тургенево, Крестовые Городищи, Алексеевку, Петровку и прочие безвинные деревеньки. Они дружно ушли под воду, а Пальцинский остров среди Волги остался, став памятником природы.
Отдыхающие, в компании девиц, валялись в песке. Вокруг ни души, только сосновый лес на возвышении, травы и птицы. И море воды.
– Вот где коттедж построить, – мечтал Непрокин, глядя вдаль. – Тишина. Покой. И никого…
– Здесь даже количество туристов ограничено, – осадил его Брызгалов. – Здесь памятник природы. Одновременно здесь могут быть не более двадцати человек…
– Кто их считать-то будет?! – удивился Непрокин. – Здесь же шаром покати. Пустыня…
– Здесь есть хохотун, – произнес Брызгалов, косясь в сторону леса. – Как начнет хохотать…
– Еще кто такой? – насторожился Непрокин.
– Чайка такая, – ухмыльнулся Брызгалов. – Летит и хохочет.
– Ну и хрен с ней, – успокоился Непрокин. – Чайки, утки, скворечники… Вот решу вопрос с депутатством, а там посмотрим.
Он поднялся, отряхнул песок с живота, затем ухватил за руку одну из девиц, поднял с песка и, обнимая, поплелся в тальниковые заросли. Вскоре оттуда послышались возгласы: девица визжала с перерывами.
– Разошелся наш кабан, – усмехнулся Брызгалов.