Анаконда (сборник)
Шрифт:
— Доктора! — крикнул кто-то.
— Какого доктора? Он свое получил!
Голова Ван Донгана была странно деформирована, скальп сорван. Его правая рука все еще сжимала нож. Изыскатели, побледнев, переглядывались.
— Знаешь что, старина, — сказал один из них, — ты и твой лев… Лучше уж быть вашими друзьями!
— Я займусь Мак-Грегором. Если полиция будет меня искать…
— Полиция? — в толпе послышались иронические смешки. — Ты хочешь сказать директор? Он один здесь и суд, и полиция. Старжон, конечно, взбеленится. Голландец был его ближайшим подручным.
Тераи нагнулся и поднял Мак-Грегора.
— Где его хижина?
— Пойдем, я тебя отведу, — предложил Жюль. — А ты, Лоуренс, беги за врачом.
От харчевни до хижины Мак-Грегора было метров двести. Уже наступала ночь, первая ночь Тераи на этой планете. Все казалось ему необычным: воздух, слегка отличавшийся от земного, запахи, крики ночных животных. Две луны преследовали друг друга в незнакомом небе. Лео, бежавший за хозяином, то и дело останавливался, принюхивался к ветру. Внезапно откуда-то слева раздался пронзительный яростный свист, лев ответил угрожающим рыком и присел для прыжка.
— Успокойся, приятель! — усмехнулся Жюль. — Никакой опасности! Зверь, который так громко свистит, всего лишь лягушка величиной с кулак. В окрестностях нет опасных животных. Ну, вот мы и пришли.
Лапрад вошел в комнату и опустил Маг-Грегора на неприбранную кровать. В бревенчатом доме была всего одна комната с большим почерневшим камином — очевидно, зимой здесь стояли холода. Стол, хромоногие табуретки да масса растрепанных старых книг — вот и вся обстановка. Пока Жюль смывал кровь с лица шотландца, Тераи посмотрел несколько томов — труды по практической геологии и рудному делу, романы, и все это на пяти или шести различных языках.
— Мак говорит на всех этих языках?
— Да, и еще на языке стиков. Он здесь единственный, кто хорошо знает их язык. Я вот могу связать только пару слов. Чертовски трудный язык!
Маг-Грегор, без сомнения, был культурным человеком.
— Ты говорил, что он инженер?
— Да, и он был первым директором, до Старжона, до того, как запил.
— Как он себя чувствует?
— Скоро очнется. У Ван Донгана были преподлые удары… Были, к счастью! Смотри-ка, как здорово, что можно говорить о нем в прошедшем времени!
— Неужели вы его так ненавидели?
— Он был сволочью. Мерзкой сволочью на службе у человека, который не знает жалости и думает только о прибылях. Ты сам убедишься. Зачем ты прилетел сюда, Лапрад?
— На Земле слишком много сумасшедших. Я сыт ими по горло.
— Ну, сумасшедших ты найдешь и здесь. На сколько у тебя контракт?
— На год, с правом продления.
— Всего на год? Видно, им позарез нужен хороший геолог, раз они согласились на такой короткий срок. Работать на ММБ — не орешки щелкать. Все, что они печатают в своих рекламных проспектах, — вранье! Девиз ММБ «иди или подохни», а чаще «иди и подохни».
— Что же, посмотрим!
— Похоже, ты умеешь за себя постоять, олимпиец, однако… ага! Мак очнулся и снова с нами.
Старик попытался приподняться на кровати, но Жюль удержал его.
— Где я? Что со мной? О, моя голова!..
— Ты случайно толкнул Голландца, и он тебе врезал, разбил башку. Когда Лапрад хотел вступиться, он и ему попытался врезать. Только он малость ошибся и сам в два счета очутился на полу! Тут ему вздумалось поиграть ножом, тогда лев Лапрада его прикончил.
— Прикончил? Ах да, Лапрад. Олимпиец. Человек судьбы! Я знал, что ты должен прийти, но не знал когда. В жизни всего не запомнишь. А теперь мне осталось полгода жизни и заплатить один долг. Горы Судьбы! Пухи, или стики, как вы их называете, знают об этом. И от этого умирают. Голос мне все объяснил…
Он снова упал на постель и умолк. В хижину поспешно вошел врач.
— Что еще стряслось? Снова шуточки Ван Донгана? Когда это кончится?
— Уже кончилось, доктор. Вам больше не придется ухаживать за жертвами этого мерзавца. Познакомься, Лапрад, это доктор Вертэс, друг бедных изыскателей.
Доктор Вертэс был высок и худ, остроконечная бородка и пронзительный взгляд придавали ему почти мефистофельский вид. Он уставился на Тераи.
— Хм, великолепный образчик! Метис, да?
— Да, и тем горжусь.
— Тут нечем гордиться и нечего стыдиться. Посмотрим-ка лучше нашего пострадавшего. Если бы он не пил как свинья, прожил бы до ста лет без всяких гериатров! Ступайте, я сам им займусь.
Когда они вернулись в бар, волнение еще не улеглось. Труп Голландца убрали, однако на полу еще оставались темно-коричневые пятна. Тераи встретили криками «ура», дружескими похлопываниями по плечу, приглашениями выпить. Вызванная на подмогу Анна стояла за стойкой, не сводя с Тераи восхищенных глаз. Все это его стесняло.
— Послушайте, друзья! Я хотел бы пообедать спокойно. Я голоден и устал. Так что, будьте добры, оставьте меня. Мы еще увидимся.
Он пообедал один вместе с Лео в маленькой комнатке. Анна подавала ему, вспыхивая каждый раз, когда он к ней обращался. Потом он поднялся в отведенную ему комнату. Лео недоверчиво обследовал ее и наконец улегся поперек порога.
— Что, Лео, опасаешься? Может быть, ты и прав, хотя не думаю, что сегодня нам еще что-нибудь угрожает. Завтра и позднее — все возможно, если, конечно, то, что мне порассказали, правда.
На следующее утро Старжон принял Тераи более чем холодно.
— Итак, едва появившись, вы со своим львом убиваете одного из моих лучших людей! Да, я знаю, что он был не прав, когда помешал вам поднять этого алкоголика. И был также не прав, когда схватился за нож. Ваше счастье, что столько людей свидетельствуют в вашу пользу, Лапрад. Иначе вы бы уже сидели за решеткой, ожидая ближайшего звездолета рейсом на Землю. Впрочем, оставим это: что было, то было. А сейчас мы должны немедленно заняться картами. До сих пор из-за отсутствия настоящего геолога мы работали, полагаясь лишь на опыт изыскателей, которые обследовали только поверхностные рудные выходы вдоль сбросов плато Вира и каньона реки Бероэ. Здесь, здесь и здесь.