Аналитик. Агония власти
Шрифт:
– А-а-а, Ирочка, привели Узлова, очень хорошо. Извините дорогая, что не предлагаю вам чая, слишком много работы, – виноватым тоном произнёс Клюкин.
– Ничего страшного Александр Федорович, как-нибудь в другой раз.
– Договорились. Присаживайся голубчик, присаживайся.
– Если что…
– Вы в коридоре…, знаю, знаю. Мы недолго поговорим. Жаль, что наши беседы с господином Рожковым не приносят никакого результата.
– Мне тоже жаль Александр Федорович.
– Ну, будет, будет.
Она ушла и Андрей, вскочив с места, принялся распаковывать свёрток с бутербродом.
– Я вижу, вы проголодались? – улыбнулся доктор.
– Не то слово!
Клюкин вздрогнул.
– Связная и осмысленная речь, на третий день!?
– Что-то не так? – жуя, спросил Узлов.
– Мне говорили, что речь появится только на восьмой день.
– Кто вы? – спросил Андрей.
– Вы меня совсем не помните? – удивился Клюкин.
– Пока нет, – покачал головой аналитик.
– Регион № 5, вы были в больнице вместе со своей женой, вы тогда спасли меня!
– Не помню.
– Это ничего страшного Андрей Артурович, память придёт, она восстановится! У вас уже невероятные успехи!
– Где я? – делая глоток воды, поинтересовался Андрей.
– Психиатрическая лечебница № 3, в отдалённом районе Московской области, – пояснил тот.
– Ничего не понимаю, – замотал головой Андрей.
– Не спешите, Андрей Артурович, вы всё вспомните, надо только немного подождать.
– Дело в таблетках?
– Да, именно они оказывают на вас такое действие.
– Что это за препарат?
– Честно сказать, я и сам не знаю, мне дали его для передачи вам.
– Кто, зачем?!
– Ваши друзья Андрей Артурович и пока память не восстановится, это всё, что я пока могу рассказать вам, да и мой рассказ, абсолютно ничего вам не даст
– Вы можете меня кормить по утрам? – спросил Узлов.
– Ну конечно! – улыбнулся Клюкин. – Но в обед и на ужин, вам придётся питаться, чем есть. И Андрей Артурович, я вас очень прошу, не выделяйтесь!
– Вести себя как псих?
– Именно, – по-глупому улыбнулся доктор.
– Хорошо доктор, давайте таблетку.
Андрей шёл по коридору и «гасил» в себе чувство раздражения от этого места.
Он словно поднимался с глубин океана. Его голова перестала болеть, а мысли становились более ясными. Он занял очередь на раздачу и вдруг, поймал себя на мысли, что стоит очень ровно, не сутулясь и выделяясь при этом очень сильно из толпы. Пришлось сгорбиться, принять больной вид, быть как все. Он окинул взглядом вокруг. Слава Богу, никто не заметил, его чудесного обновления.
Он до сих пор, не ощущал горечи лекарства под языком. Все чувства и ощущения обострились в один момент. Он повернулся, и чуть было не зажал нос от запаха соседа слева. Нужно было успокоиться и «взять» себя в руки.
– Это сон, просто дурной сон, – пробормотал Андрей, прислоняясь к окну.
– Кто сегодня хочет пойти на уборку территории? – спросил громко санитар.
Андрей повернул голову и умоляюще уставился на того взглядом.
– Отлично, чиновник желает, ещё кто?
Больше желающих не оказалось, поэтому, как обычно в таких случаях были выбраны «добровольцы».
Андрей вышел на воздух и почувствовал себе немного легче. Ему тут же вручили большую метлу и показали как надо мести. С каждым новым взмахом метлы, ему становилось хорошо. Он будто заново открывал для себя что-то новое. Мысли лихорадочно разбредавшиеся до этого в его голове, выстраивались в одну шеренгу, словно послушные оловянные солдатики. Узлов остановил метлу и попытался вспомнить что-нибудь из прошлого. Темнота. Что-то не пускало его дальше границ больницы. Не существовало его самого, он не видел кто он, кем был, зачем сюда попал, что должен сделать. Эти вопросы рождались вновь и вновь в его голове, оставляя лишь вопросительные знаки. Психанув, он выбросил метлу и уселся под деревом.
– Эй, чиновник, что за перекур? – крикнул один из санитаров.
Андрей закатил глаза к небу, не обращая внимания на говорящего.
– Подъём, кому сказал!
Узлов опустил глаза в землю и молча, поднялся. Подняв метлу, он вновь вместе с другими пациентами принялся усердно подметать прогулочную площадку.
– Хорошо метите придурки, за собой убираете, – ухмыльнулся санитар, кидая на землю окурок сигареты.
Андрей остановился и пока никто не видит, поднял окурок, положив его в карман.
Их загнали обратно, предоставив самим себе. Кто-то раскрашивал книжку, кто-то ходил туда-сюда, бормоча что-то под нос, истерический хохот, стон, плач, крики, удары о стенку. Андрей, всё это увидел, почувствовал и ощутил каждой стрункой своей нервной системы. Он заткнул уши руками и уселся на кровать. Он понимал, что дальше будет хуже, потому что вновь стал человеком, вновь освоил мыслительный процесс, стал понемногу разбирать всё происходящее на мелкие детали.
– Андрюша, всё хорошо?
Он поднял глаза и увидел Ирину.
– Тебе плохо?
Он улёгся на кровать и закрыл глаза.
– Может тебе что-нибудь принести?
– Не-е-е-ет, – протянул Узлов.
– Тогда полежи, отдохни.
От его одежды исходил запах табака. Он сунул руку в карман и, вытащив окурок, тут же вспомнил, историю его возникновения. Андрей поднялся с кровати, вышел в коридор и посмотрел на дверь с табличкой «Служебная комната». Он медленно, шаркая по полу, подошёл к двери и, приоткрыв её, вошёл внутрь. Кабинки с именами санитаров благосклонно располагались в один ряд. Он нашёл нужное имя и, открыв дверцу кабинки, положил окурок сигареты в карман куртки. Сделав пару шагов навстречу двери, он остановился возле кабинки с именем «Ирина» и, достав оттуда сумку, принялся осматривать её содержимое, тут же наткнувшись на паспорт.