Анархист
Шрифт:
Перешли в другой отсек, оборудованный пультами управления.
— Здесь рабочее место бортинженера. Кстати, обратите внимание, все переборки и двери выполнены из пулестойкого композита, все отсеки герметичны, а на случай разгерметизации все члены экипажа облачены в скафандры, им останется только надеть и застегнуть шлем.
Антон осмотрел рабочее кресло инженера, прикреплённого к направляющим от пола до потолка.
— А как организовано покидание самолёта?
— Очень просто. Нужно пристегнуться к креслу, перевести положение рубильника в позицию Вверх или Вниз, откинуть крышку аварийной кнопки и нажать на неё. Кресло само выкинет вас высоко вверх, чтобы не попасть в плоскость вращения винтов или
— Простите, а как происходит катапультирование вверх, я там не увидел никаких люков.
— Это верно, люков нет. Вернее его не видно, потому что покрыт обшивкой. При необходимости специальный нож врезает обшивку, после чего и происходит катапультирование.
— Мудро. За счёт такой простой вещи добавили пару километров к скорости.
Осмотрели остальные посты экипажа, вышли в огромное пространство внутри самолёта.
— Внутреннее пространство составляет сорок пять метров в ширину, двенадцать метров в длину, при высоте в четыре метра. Видите, под потолком ходят мостовые краны? При их помощи можно загружать и бомбовый груз, и всё что угодно ещё. Сейчас мы оборудованы в варианте бомбардировщика, в стеллажах лежит максимальная нагрузка, тринадцать тонн бомб. Сбросить их можем, как сериями по пять тонн в каждой, или в любой другой комбинации, хоть по одной штуке.
— А самый большой калибр бомбы, доступный вам?
— Это через центральный люк можем поднять изделие габаритами четыре метра в диаметре и до одиннадцати метров в длину. Уж, какой там будет вес, сказать затрудняюсь.
— А где хранится топливо?
Старшина постучал ногой по полу:
— Всю поверхность нижней части самолёта, кроме люков и башенок артустановок занимают топливные баки.
Открылась дверь, из гондолы управления вышел Бартини.
— Товарищ Мазулин, это хорошо, что я тебя увидел. — сказал конструктор — Мы с твоим командиром корабля поговорили о механизмах управления, придётся немного поработать. Помнишь, я учил тебя регулировке бустеров, возьми конспекты, командир тебя ждёт. Я ему сказал, что ты самостоятельно справишься с проблемой.
Старшина ушел.
— Светлая голова и золотые руки у человека. — глядя ему вслед сказал Бартини — И ко всему этому железная воля и стремление учиться. Хороших ребят воспитывает колония имени Дзержинского товарища Макаренко. Знаете, Антон Петрович, что предложил Мазулин? Вообразите: посмотрев на самолёт сверху, он спрашивает меня:
— Зачем вы сверлили столько дырочек? Лучше было бы употребить ткань редкого переплетения, и дело в шляпе. Каково? Молодой человек просто гений! Следующие машины серии мы строим уже по его технологии.
— Действительно, увидеть такое простое решение дорогого стоит. — согласился Антон — Ничего, что он простой старшина?
— В нашей стране каждый имеет возможность повысить образование. Мазулин после войны отправится в Академию имени Жуковского, а пока он решительно отказался.
— Понимаю его. Но всё же жаль, что парень теряет время.
— Ну отчего же теряет? Я его гоняю в хвост и в гриву, скоро старшина будет знать о самолёте не меньше меня, а потом подопрёт практические знания академической теорией. Уверен, что он станет незаурядным конструктором или технологом.
Весьма разумно и дальновидно. — согласился Антон — Главное теперь быстрее закончить эту проклятую войну.
Глава 33
На испытания новейшего оружия собрались представители почти сорока стран. В основном это были военные и дипломаты. Для начала гостей отвезли на небольшой — километров пять в окружности — остров, один из самых северных в архипелаге Шпицберген. На забытом богом, замёрзшем клочке земли были построены здания из различных материалов: монолитного бетона, сборные железобетонные, кирпичные, сборные деревянные и просто деревянные. В загонах размещался скот. Повсюду стояла гражданская и военная техника, в том числе и бронетехника — всё в отличном состоянии, всё в заводской краске. На побережье построен могучий укрепрайон, по чистой случайности, по новейшим военным уставам САСШ. Знающие тему военные, а незнаек на таких должностях не терпят, с ухмылкой поглядывали и на американцев. В сооружениях, на улицах, в окопах и блиндажах укрепрайона стояло множество манекенов в военной форме Германии и всех её союзников.
Военная техника, конечно же, была немецкая, не далее чем годичной давности выпуска. Немцы и их сателлиты глядя на это представление досадливо морщились, а все прочие ехидно ухмылялись — это был щелчок по носу Германии. Ещё бы! В зоне, считающейся давно и надёжно оккупированной Рейхом, в течение не менее чем полгода, велись масштабные строительные работы, а значит, гражданские суда болтались тут стаями. Да не то беда, что болтались, беда — что ни морская, ни авиационная, ни агентурная в портах, ни стратегическая в штабах, эту полугодовую работу гигантского размаха не углядела.
После осмотра цели военные и штатские представители разных стран снова поднялись на свои корабли: немцы и их союзники — на трансатлантики «Бремен» и «Нормандия», англосаксы и их союзники на «Куин Мэри», представители нейтральных государств на «Куин Элизабет». Только русские и японцы разместились на микроскопическом, если сравнивать с трансатлантиками, пассажирском теплоходе «Адмирал Василий Головнин», построенный в Японии и переведённый по Северному Морскому пути в Мурманск.
Символику нарочитого самопреуменьшения гости осознали довольно скоро: высоко в безоблачном небе появился одиночный самолёт формой похожий на бумеранг, крашеный в ярко-оранжевый цвет, чтобы его хорошо было видно издалека. Из динамиков на всех судах объявили, что самолёт несёт на борту новейшую бомбу, ядерную. Мощность бомбы, при собственном весе в три тонны, равняется пятидесяти тысячам тонн в тротиловом эквиваленте. Боевое воздействие бомбы распределяется так: шестьдесят процентов приходится на ударную волну, тридцать пять процентов на тепловое излучение и пять процентов на радиоактивное излучение.
Ещё раз напомнили, что зрителям и экипажам кораблей, следует одеть специальные противорадиационные костюмы, изолирующие маски, и время наблюдения за взрывом — тёмные очки. До взрыва осталось десять минут, те кто не успел надеть средства защиты, могут это сделать, а кто не сделал — пусть не пеняют на последствия.
Ровно в полдень самолёт сбросил бомбу и вскоре раскрылся парашют. Самолёт в это время, со всей возможной скоростью мчался на юг.
Медленно спускающийся парашют на высоте примерно в полкилометра исчез в ярчайшей огненной вспышке, во много раз ярче самого Солнца. Зрители явственно видели, а многочисленная съёмочная аппаратура зафиксировала шарообразную стену сжатого воздуха, разлетевшуюся от эпицентра взрыва. Все увидели немалую волну, покатившуюся по глади океана в сторону кораблей. А тем временем на месте взрыва образовался дымный столб, устремившийся вверх, постепенно увеличивающий свою грибовидную шапку.
Вскоре ударная волна достигла кораблей, и огромные махины заплясали на волнах как поплавки.
Динамики на всех кораблях известили всех, что температура, а гипоцентре взрыва, достигла семи тысяч градусов, что параметры поражающих факторов такие-то и что каждому желающему будет выдана специальная брошюра с перечисленными данными. А спустя пять часов всех желающих приглашают посетить эпицентр взрыва. Раньше нельзя из-за смертельного уровня радиации, а что такое радиация — читайте в брошюрах.