Анархия non stop
Шрифт:
С барабаном из человеческой кожи и окровавленным флагом, в музейного вида форме и маске вратаря, не пропустившего в рай ни одной шайбы, с целым инквизиторским арсеналом в скрипучей тележке, катящейся следом, по ночным улицам он идет к вам. Поговорите с ним перед казнью. Это его развеселит. Или казните его. Присвойте его вещи и работу. Если в «Ну, погоди!» вы всегда стояли за волка, а шварцевский дракон вызывал восхищение, шансы у вас есть. Вам никогда не исторгнуть «чужого» наружу, прислушайтесь же к его шепоту, пока он не попортил изнутри вам скафандр. Есть шанс понять, что «чужой» это «наш».
Не бойтесь пришельца с харей цвета моркови, отравленной нитратами. Не бойтесь незачатых детей с ледяными глазами, воспламеняющими дома. Учитесь у антигероев лучше понимать себя.
Выступающий выступил и больше не нужен. Если это интерактивная конференция, экраны гаснут. Если это новый университет или суд, в зале рассветает. Лекция окончена. Приговор оглашен. Если вы спали, то продолжаете. Если бодрствовали, то ничего не изменилось. В любом случае слушатели расходятся, и некоторые неплохо видны. И слышно слабое блеяние приговоренных ягнят.
Отца-матери он не знал и не печалился об этом. Воспитанный монастырем и случайной бабкой подкидыш к шестнадцати годам пользовался в деревне славой дебиловатого великана, способного только коров пасти, впрочем, скоро мир отдал безродного в солдаты — пасти политических заключенных, провожая их по арестантскому тракту. Несколько лет В был не в силах задуматься, что и зачем он тут выполняет, кого бьет прикладом по коленям, пока однажды вечером, нарушив устав, не разговорился у костра с социалистом-максималистом, рассказавшим ему про атамана Разина и подарившим брошюру Кропоткина. Читать В толком не мог, однако агитацию спрятал на груди и, глубоко задумавшийся, сказавшись больным, вскоре вернулся к родным избам. Здесь в 11-м году он стал легендарным предводителем разбойников, наводивших панику на помещиков, дачников, купцов и полицию всей Московской губернии. Каторжанин же, социалист, скончался на тракте от той самой болезни, какую изображал В, чтобы уволиться из надзора. Другого недуга здоровяк В не знал.
Банда совершала ночные налеты на кооперативные склады, жгла барские усадьбы, громила жандармские участки. Специальный писарь, беглый фальшивомонетчик, составлял после каждой успешной экспроприации послание популярному сыщику Кошко, занимавшемуся их делом: «Сделано мной, знаменитым лихим атаманом без роду, без племени, родившимся под счастливой звездой Стеньки Разина. Крови человеческой не проливаю, а гулять гуляю. Не ловите меня, я заговоренный. Ни огонь, ни вода, ни пуля не берут. И живу неуловимо, как эфирный сын, пока не возьму на душу убийственный грех».
Первым пал от руки атамана пристав Белянчиков. «Не зря господина пристава я расстроил, за то он к моей Пашке лез со срамными намерениями. А Пашку я люблю больше лунной ночи. Грабить их не грабил, взял лишь леворвер, так как зачем он им тапериче?»
Во главе с атаманом и атаманшей, красивой девкой, разносившей прежде чай в вокзальном буфете, банда налетела на усадьбу генеральской вдовы из Люберец ради учреждения очередного «погрома утеснителей». Разбуженная анархическим грохотом вдова кинулась с лампой на В, крича: «Холоп, сволочь!»
«Убивать-то вдову не хотел, а выпалил для испугу, да вот на грех угодил в убойное место». С мстительным азартом люди В, руководимые правой рукой атамана, «басурманом» Шаговым, пустились во все тяжкие: изнасилования и «мокрые» дела, выпускали кишки урядникам, воровали за выкуп чиновничьих детей и, если в срок не получали, бросали детей с моста на камни сухого русла, завязав им глаза платочком. Они никогда не ждали дольше оговоренного. Они торопились.
Рассерженный таким оборотом, В казнил нехристя Шагова и заколотил в его лесную могилу осиновый кол. Однако следы горели, жандармерия окружала анархию кольцом. Последним В застрелил из приставского револьвера детектива Муратова, помощника Кошко, который выследил банду.
«Взглянул я на него, шакала, и такая злость забрала, испугался за волю-волюшку, кроме которой и не было у нас ничего, вот и выпалил».
На следующий день, один покидая недорогой трактир, В попался. При аресте громко кричал по-неприличному и утопил в колодце одного из нападавших. На суде предъявил брошюру Кропоткина, уверенный, что «в ней мое помилование, если царь только прочитает, так сразу и отпустит».
Узнав, что царь занят другими делами, В плакал и просил у суда «без следствия смертной казни вместо каторги». Он не хотел идти по той дороге, которую когда-то охранял, где умер социалист.
Суд присяжных, памятуя его «ни огонь, ни вода, ни пуля», приговорил В к повешению. По дороге к виселице В разговаривал вслух с мертвым каторжанином, зло махая руками и оправдываясь перед ним за что-то.
Лишенные вождя, его молодчики еще не раз зверствовали, перебираясь все дальше от Москвы, позже многие из них стали не последними людьми в армии Нестора Ивановича Махно.
SS. Так подписывал свои письма сын известного в Аризоне психоаналитика. Письма были адресованы отцу, хотя оба жили на разных этажах одного дорогого дома. Как свидетельствуют материалы следствия, после смерти жены (автокатастрофа) инспектор человеческих душ решил воспитывать мальчика по собственной методе. Отец решил написать о взрослении сына поучительную медицинскую книгу «Эдип без матери». Начали, когда SS исполнилось четыре года и он научился ставить подпись. Он уже умел запомнить, последовательно рассказать и нарисовать каждый свой сон. Папа показывал диснеевские мультфильмы, прокрученные назад и перемонтированные с голосом погибшей матери. Ребенку это нравилось. Отец водил дитя на сеансы иллюзионистов, вместе с ним готовил пиротехнические бомбы, разглядывал Луну и Марс через телескоп и подробно комментировал японские порнокомиксы, помещенные в Интернете только для взрослых. Любимой игрой были прогулки в необитаемой пустыне. «Мы хоронили друг друга в песке, под звездами, притворялись животными, устроившимися на зимнюю спячку, слышали движения и угадывали мысли друг друга на расстоянии километра», — вспоминал экспериментатор в «Криминальном интервью». SS ежедневно посылал отцу короткие письма, в них он признавался в том, о чем стыдно было говорить. Проявив раннюю способность к рисунку, все чаще выражал свои мечты в цвете. Онанирующие небоскребы «трахограда», двуглавые крылатые рыцари с рогами, Дон Кихот, ищущий что-то в штанах у Санчо, постепенно менялись жесткими сюжетами: русалки, завтракающие кишками еще живого и еще поющего дельфина, трансформеры, надевающие на себя, как халат, еще теплое человечье тело. Отец, друг Эриха Фромма по переписке, считал такое искусство освобождением личности, а себя — экзорсистом. SS на ночь красил себе волосы черным, лицо — золотым, а губы — белым, в такой маске он мог свободно управляться с кошмарами, потому что сам становился кошмаром. Днем ему запрещалось показываться на улицу в таком виде.
Алин Рув — поддавшаяся обаянию «сюрреалиста и спирита» (обоих слов она не понимала) полудеревенская телка, отправилась с ним в пустыню первой, во время оральных ласк ухажер мгновенно переломил ей шею, помочился на конвульсирующее тело, проколол девушку в местах «чакр» вязальными спицами и, «когда душа ее удалилась и тень остыла», закопал труп в песке.
Следов изнасилования криминалисты не обнаружили.
Сестренкам Фриц SS много рассказывал о своем отце и сексуальной революции. В пустыне они сами раздели его, разожгли костер, покрыли его тело знаками, а лицо — любимыми красками SS. Ему полагалось изображать пляшущего Кришну в их секс-шоу, а сестрам — играть очарованных его движениями монахинь. Сначала разорвали на части одну из сестер, опьяненная представлением, она не сопротивлялась и, забыв о боли, пила, умирая, кровь из собственных ран. Кришна не пощадил и вторую, поджег ее длинные волосы и долго стрелял по бегущему, воющему факелу из «беретты».
Детальные зарисовки и подробный перечень подвигов он посылал на верхний этаж, отцу, по-прежнему полагавшему, что речь идет о ночных фантазиях, и даже советовавшему отдельные приемы будущих «пьес».
Родители сестер Фриц, погребенных в пустыне, попросили разобраться в истории местных крестных отцов. Мафия элементарно вычислила SS и отрубила ему на дознании указательный палец, но талантливый выдумщик запутал авторитетов и вместе с ними поехал разыскивать беглянок в Джерси, где красиво сдал провинциальную братву федералам и получил пару сотен долларов за помощь властям в борьбе с организованной преступностью.