Анатолий Петрович Ваксмут герой Моонзунда

Крылов Алексей Николаевич

Прибыв из Царицына со своими 10-ью офицерами, я был назначен на пароход "Америка" (многие корабли назывались странами света), вооруженный тремя четырехдюймовыми орудиями. Корабль был в полной исправности и снабжен всем, вплоть до консервов и продуктов, но совершенно пустой. На следующий день штаб прислал мне человек 30-40 астраханцев, на вид простых мужичков. Назначив и расписав их по местам - кого рулевым, кого боцманом, кого к пушкам - с осторожностью выхожу из гавани, спускаю щит для стрельбы; английский морской офицер показывает, как стрелять из их орудий; произвожу стрельбу и часа через 4 возвращаюсь в гавань уже совершенно уверенно: рулевые прекрасно держат на курсе, комендоры стреляют. На следующий день выхожу под Астрахань. Таким образом, в течение нескольких часов, люди, никогда не служившие до этого на пароходе, уже работали на

нем, будто они никогда ничем другим не занимались.

В конце 1919 года армия генерала Деникина начала отход от Орла, кончившийся разгромом армии и отступлением ее на Новороссийск. Каспийская флотилия и войска, действовавшие против Астрахани (ген.Драценко), оказались отрезанными и предоставленными самим себе. К концу зимы армия стянулась к Петровску, нашей базе. Генерал Драценко объявил, что война с большевиками окончена и что все желающие могут идти на все четыре стороны; кто же останется,- тот может эвакуироваться на судах флотилии, но куда мы пойдем, и что с нами будет - неизвестно, и никому ничего не может быть обещано.

Обстановка к февралю-марту 1920 г. складывалась следующим образом: хотя красная армия и не наступала с суши на Петровск, но образовались местные отряды, которые все время обстреливали Петровск и действовали в его окрестностях, сдерживаемые остатками частей ген. Драценко. Из Астрахани с весной должен был выйти красный флот, усиленный миноносцами 2-го и 3-го ранга, переведенными сюда по Волге из Балтийского моря. Чтобы владеть морем, нам необходимо было придти первыми под Астрахань до конца заморозков. Выход из устья Волги представляет из себя узкий морской канал, тянущийся в море миль на 10. Всякий корабль, идущий по каналу, мог нами с моря быть легко расстрелянным. Если же мы опоздаем, и красные корабли уже будут в море, то нам придется иметь дело с противником гораздо сильнее нас, имеющим настоящие боевые корабли.

В форте Александровском находилась Уральская армия, совершенно небоеспособная после ужасного зимнего перехода, где она потеряла чуть не 10.000 замороженными и больными. Красноводск еще осенью был занят красными. Азербайджан никакого участия в борьбе с красными не принимал и вел самостийную политику, переговаривался с большевиками и старался вредить Добровольческой Армии: не давал нам нефти и поддерживал горские отряды, все время обстреливавшие крайний фланг Армии под Дербентом.

В Энзели, в Персии, находился большой отряд английских войск. Командир Каспийской флотилии адмирал Сергеев еще почти за месяц до эвакуации, послав громкую телеграмму атаману Уральского войска на его вопрос об эвакуации - "Я владею морем, эвакуация будет произведена в Александровском форте", -ушел на своем флагманском корабле "Президент Крюгер" в Энзели, где производил какие-то торговые операции, и в Баку, где, несмотря на то, что Азербайджан встретил его залпом из орудий с острова Нарген и он имел попадания на корабле, он все-таки пытался производить с ними какие-то переговоры.

Приказ генерала Драценко о роспуске армии распространился также и на флотилию. Оставшийся за адм. Сергеева его начальник штаба капитан 1-го ранга Пышнов, не имея никаких инструкций от адмирала, действовал совместно с ген.Драценко. Наши астраханцы заволновались - сначала заявили, что никто не уйдет, и они пойдут с нами, куда угодно; но потом, видно, чувство привязанности к своим местам - ведь у каждого из них оставались под Астраханью родные и имущество - сделало то, что они со слезами на глазах начали прощаться, говоря: "Если бы вы приказали, что нам делать, а то говорите - как угодно, хочешь - оставайся, хочешь - уходи". Наши корабли опустели, оставшись с офицерами и небольшим числом матросов. Рыбаки все сели на свои рыбницы и с криками "ура" поплыли в сторону Астрахани, предполагая до лета обосноваться на острове Чечень, а летом самостоятельно биться с красными... Уже находясь в Месопотамии, мы читали в газетах, что в Астрахани был переворот и даже был объявлен свой астраханский царь, но, конечно, через некоторое время все это было подавлено, и вряд ли кто-нибудь из наших бывших соплавателей остался в живых.

Чтобы корабли могли двигаться, ген.Драценко дал нам какой-то кавалерийский полк, который и был распределен по кораблям - без лошадей, конечно, но зачем-то со своими седлами. Солдаты первое время нас, моряков, не признавали, не слушались, и была масса недоразумений. И вот с таким составом и, конечно, с запозданием два сильнейших наших корабля - "Дмитрий

Донской" и "Князь Пожарский" - под командой капитана 2-го ранга Бушена в марте были отправлены под Астрахань, чтобы предупредить выход красных в море. Вслед за ними должны были буксироваться две баржи с камнями, которые должны были быть затоплены в канале. Подойдя ночью на так называемый 12-футовый рейд, капитан 2-го ранга Бушен заметил много каких-то огней. Утром во мгле были видны какие-то корабли, и Бушен послал вперед "Князя Пожарского" на разведку. Не успел "Пожарский" отойти на пол мили, как раздался взрыв и одно колесо (пароход был колесный) было совершенно уничтожено. Видимо, красные оградили себя минами. На виду у красных миноносцев Балтийского флота 2-го и 3-го ранга, оказавшихся уже в море, а также больших вооруженных пароходов, Бушен снял всю команду с "Пожарского" и потопил его снарядами. О бое и говорить было нечего. Большевики почему-то Бушена не тронули, хотя и могли его тут же утопить. Таким образом, мы уже перестали быть хозяевами Каспийского моря.

За день до эвакуации прибыл на своем корабле адмирал Сергеев. Созвав всех начальников и командиров, адмирал, страшно обозленный на то, что флотилия распущена, за какой-то ответ начальника штаба выгоняет его с заседания. Таким образом, начальник штаба обращается в простого пассажира и потому, не сдав дел, эвакуируется, как таковой. Впоследствии этот факт заставил нас перенести очень много волнений. Я, как старший, был назначен начальником отряда действующих кораблей, и весь последний день эвакуации находился на внешнем рейде, обстреливая из орудий по указанию генерала Доценко окрестности, где красные наседали на Петровск. Все, что могло плавать, выводилось из порта, и ночью последним вышел "Президент Крюгер" с адмиралом и генералом Драценко.

Выйдя, адмирал потребовал меня к себе и приказал остаться здесь за него и давать распоряжения, а сам сейчас же ушел в Баку. На рейде в это время находилось до 40 кораблей, и половина из них не могла сама двигаться. Из боевых кораблей также не все могли двигаться, так как зимний ремонт еще не был закончен. Коммерческие пароходы, нагруженные всяким имуществом, пытались удрать в Баку, и приходилось выстрелами их останавливать.

В порту начались сильные взрывы - это рвались вагоны со снарядами, подожженные при уходе. Этими вагонами были забиты все железнодорожные пути. Взрывы были настолько сильные, что корабли, бывшие милях в трех от порта, вздрагивали всем корпусом. В непосредственной близости к порту необходимо было затопить один пароход во входном канале, что и было сделано несколькими офицерами и матросами с моего корабля, при страшных взрывах и стрельбе красных.

На следующий день, получив радио от адмирала, я со всей армадой двинулся на Баку, куда благополучно и прибыл; через день прибыл туда также и капитан 2-го ранга Бушен, став на якорь на внешнем рейде против острова Нарген. Адмирал созвал всех командиров и объявил, что по его сигналу мы все должны спустить Андреевские флаги и вслед за ним войти в гавань, где Азербайджанские власти примут от нас корабли и поставят свою охрану. Все орудия, запасы и все имущество будет продано Азербайджану, а личный состав, кто пожелает, может остаться на службе у Азербайджана, кто же не хочет, тому будут выданы деньги, и он может ехать, куда угодно. Почти все командиры заявили, что такого приказания они не исполнят, что Андреевский флаг ни перед кем не спустят и оружия своего никому не продадут, а тем более Азербайджану, который всячески противодействовал Добровольческой Армии, а теперь, после поражения ее, уже сносится с красными, предлагая им добрососедские отношения. Адмирал пытался грозить нам, но, видя безуспешность своих угроз, ушел к себе в каюту, приказав спустить свой адмиральский флаг.

На следующий день мы передали адмиралу условия, на каких мы согласны войти в Баку, а именно: мы будем продолжать борьбу с красными, для чего все укрепления и все средства для обороны Баку с моря будут переданы нам, и будем действовать под русским флагом. Сухопутные военачальники также присоединились к нам, и вечером снова все собрались у адмирала. Был вызван генерал Драценко, находившийся на берегу в Баку. Приехав на корабль, генерал Драценко пригрозил своим, что это равносильно бунту, и заставил их подчиниться своему приказу, мы же стояли твердо на своем. Адмирал тут же заявил, что он передает командование капитану 2-го ранга Бушен, а сам уезжает в Батум и дальше с докладом о нашем бунте. Больше адмирала мы не видели.