Анатомия души. Семь очерков по культурологии и социологии

Коиаров Александр Сергеевич

Современный обыватель может быть, как безграмотным, необразованным; так и

высокообразованным в некой области науки, и даже иметь научную степень кандидата или

доктора наук.

В данном случае не беру в расчёт, тех обывателей, которые купили или скопировали свою

диссертацию полностью, либо частями у кого-то другого, хотя и такое случается. Образ

обывателя, как Эллочка Щукина из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова, канул на лету!

Сегодняшний обыватель имеет как

минимум среднее образование, плюс профессиональные

курсы. Но основные и характерные черты, с помощью которых можно его индицировать

среди остальных людей остались. Явление обывательщины — внеклассовое, построенное на

категории людей приспособленцев без основополагающих принципов. Хотя зачастую

встречал обывателей, которые создают вокруг себя ауру искусственно надуманных

принципов, которым они на самом деле они не следуют, — это нечто подобное защитному

камуфляжу, меняющейся защитной окраски хамелеона. Поскольку движимы они

привычками, которые превращают их мещанскую жизнь в забавный водевиль, построенной

на ежедневной чреде лицемерии и лжи, и последующего выкручивания из неудобных

ситуаций, связанных с их последствиями.

— Можно ли назвать мещанина-обывателя индивидуалистом, практичным человеком, прагматиком?

— Несомненно, да!

Но и среди не мещан-обывателей всегда были и будут не менее практичные и прагматичные.

Индивидуализм, также не являлся прерогативой мещанина, это было бы грубейшей ошибкой.

Например, любой человек ставший личностью, тем более творческой, оторванной от

общепринятых шаблонов в искусстве, литературе, или к примеру, архитектуре зачастую

индивидуалист. Главное, что его отличает от заурядного мещанина-обывателя то, что он

создаёт своим творчеством пошлых и вульгарных произведений искусства, не являет на свет

божий образцы пошлости. Пошлость — это основной индикатор, я бы выразился репер

обывательщины.

Пошлость чувств, построенная на материальной заинтересованности Михайлы Бальзаминова

в трилогии Островского «Женитьбы Бальзаминова», его мечты в сослагательном наклонении

«а коли, я был бы царём». Это переживания Акакий Акакиевича из «Шинели» Гоголя «а

кабы, чего не вышло из этого», «а что, если кто-либо, когда-либо скажет»!

Это и страхи Беликова в «Человек в футляре» А.П. Чехова, где он «боится, как бы чего не

вышло», если что-то дойдёт до начальства.

Сослагательное наклонение (конъюнктив, субъюнктив, лат. modus conjunctivus или subjunctivus)

— ряд особых форм глагольного наклонения большинства индоевропейских языков, выражающих через субъективное отношение возможное, предположительное, желательное или

описываемое действие. Сослагательное наклонение, существующее в индоевропейских языках, восходит к общеиндоевропейской эпохе и было свойственно уже индоевропейскому праязыку.

Не все, впрочем, формы, известные под именем сослагательного наклонения, восходят к древним

исконным индоевропейским формам сослагательного наклонения; многие из них являются разного

рода новообразованиями, только имеющими функции сослагательного наклонения. По своему

значению сослагательное наклонение близко к наклонениям желательному, повелительному и к

изъявительному будущего времени. От желательного оно отличается тем, что обозначает волю, нередко требование говорящего, тогда как желательное выражает только его желание. От

повелительного наклонения сослагательное отличается тем, что выражает намерение, осуществление которого является зависящим от известных определенных обстоятельств, а от

изъявительного наклонения будущего времени — тем, что означает главным образом намерение, волю говорящего, тогда как изъявительное наклонение будущего времени выражает

преимущественно предвидение действия. Тем не менее иногда сослагательное наклонение имеет

значение изъявительного наклонения будущего времени. Сообразно с этим, различают два типа

сослагательного наклонения: сослагательное наклонение воли или хотения (Conjunctivus volitivus) и сослагательное наклонение предвидения (Conjunctivus prospectivus). Первый, по-видимому, как и

повелительное наклонение, употреблялся первично только в положительных предложениях. При

помощи сослагательного наклонения также спрашивают о чём-нибудь, что должно случиться.

Образчик сослагательного наклонения хотения, воли: лат. hoc quod coepi primum enarrem (Теренций: «сначала я хочу рассказать, что я предпринял»); образчик перспективного

сослагательного наклонения (со значением будущего времени): санскр. — «утренняя заря явилась

и появится и теперь» (R. V. I,48,3); греч. — «и если когдани будь кто-либо скажет» и т. д.

Сослагательное наклонение воли или хотения охватывает и порабощает сознание Родиона

Раскольникова, становится жизненной платформой всех его преступлений в «Преступление и

наказание» Ф. Достоевского, и его тайное поклонение личности Наполеона. Для мещанина

обывателя общечеловеческие ценности и нормы морали ничего не значат, он самоуверен, скуп не терпим к точке зрения отличной от его. Нормы морали, патриотизм, историю своего

народа мещанин-обыватель искусно эксплуатирует в своих целях, мастерски манипулируя