Анатомия Комплексов

Витич Райдо

Мужчина с любопытством смотрел на нее и держал в руках стилеты.

— Добей ее! — послышалось рядом. Алена повернула голову на голос и горько усмехнулась: как просто и как глупо! Банальная ловушка для доверчивых дурочек. Эльхолия сыр, она мышка.

— Иуда! — бросила девушка, вкладывая во взгляд все презрение, на какое была способна.

— Переведи, — выгнула бровь Эльхолия.

— Предательница.

— А я давала тебе клятву верности? — ухмыльнулась та. Странные с ней произошли метаморфозы. Ничего от той "серой мышки", что знала Алена, не осталось: взгляд, выражение лица, походка, манеры — Медуза Горгона на уик-энде. И где кроткий агнец?

Алена сглотнула вязкую слюну и прижалась к дверце сейфера, стараясь пальцами нащупать кнопку и попытаться сбежать.

— Если твой муж узнает… — начала она стращать лжеподругу, пытаясь выглядеть достойно случаю: мужественной, бесстрашной и непоколебимой. В голове даже песня зазвучала: " орленок, орленок взлети выше в небо.."

Эльхолия хитро улыбнулась:

— А отчего ты решила, что он не знает?

Вот это был уже шах и мат. Значит, шанса нет, и ее убьют. Потому что Иллан так хочет. Деверь. Ее детская мечта. Сон. О каком же шикарном принце она мечтала! Дура!

Пальцы нащупали кнопку, но Монтррой буквально на секунду опередил ее и, схватив за плечо, подтащил к сейферу сестры, втолкнул и начал ремни пристегивать. Алена сопротивлялась как могла: брыкалась, кусалась, даже ногтями щеку троуви вспорола, в лицо плюнула, метко, но слабое было сопротивление, и бесполезное — силы не равны. Она это понимала, но слова Рэйсли помнила: " просто — это не интересно", вот и противилась, усиленно. А хотелось махнуть рукой — делайте, что хотите. Раздавило ее предательство подруги и вероломство родственничка сильней, чем могла подумать, подействовало.

Монтррой спеленал ее, как мумию и выпрямился, кровь со щеки стер, злобно рассматривая бесноватую.

— Зря, Монтррой, она живучая. Нельзя ее отпускать, — заметила Эльхолия, с ненавистью глянув на Алену.

— Точно, — кивнула та, — вернусь. У меня теперь должок образовался, а я девушка обязательная, так что ждите, места себе для казни подыскивайте. Рэй вас четвертует! А я помогу.

Странно, но злости к этим моральным уродам она почти не чувствовала, а вот жалость — да. Уверена была, если ее в живых оставят, она найдет способ с Рэйсли связаться, и тогда останется от Эльхолии лишь подол туники, а от Монтррой — "светлая память". Очень ее муж человек невоздержанный. Прискачет во главе кавалерии агноликов, по макушку в щебень этих отморозков втопчет, ламбаду на них станцует и помчится с горячим приветом к братику, гильотиной порадует. Алена на этот раз роль заступницы проигнорирует. Хватит с нее теплых, доверительных отношений. Сыта флэтонским добродушием, до икоты.

— Убей ее! — ткнула пальцем Эльхолия, приказывая брату. Тот презрительно глянул на нее и качнул головой:

— Нет. Нет чести в убийстве женщины. Я не желаю иметь позорное пятно на своей душе.

— Ты шутишь?! Это канно!

— Я нанес ей серьезный ущерб. Раны не смертельны, но болезненны и кровоточивы. Это ослабит ее, а пустыня довершит начатое.

Алена удивленно выгнула бровь и вдруг рассмеялась: так вот какая участь ей уготована! Трусы и дегенераты. Убить нормально и то не могут все их на извращенные варианты тянет, даже в области эвтаназии. Мудрят флэтонские иуды себе на голову. Теперь она просто обязана их разочаровать и вернуться.

Монтррой нагнулся к ней и вкрадчиво заметил:

— Связь не работает, все технические средства неисправны. Ремни отстегнутся в момент посадки. Думаю, дней через пять и тебя, и сейфер занесет песком, так что и памяти не останется. В сердце пустыни часто случаются фуэро. Ты, конечно, сможешь выбраться и пройтись, чтоб посмотреть на них вблизи, но уверяю тебя, лучше не стоит и пытаться. Из этих мест еще никто не возвращался…

— Я буду первая, — подбодрила его Алена, широко улыбнувшись. Тот моргнул, пошарил подозрительным взглядом по салону, но ничего не нашел и кивнул:

— Мне импонирует твое мужество. Ты достойная жертва, — и нажал кнопку пульта, готовя сейфер к старту. — Передай привет Массии.

— Монтррой, она может выжить! — забеспокоилась Эльхолия.

— Не смеши меня, ты, как любая женщина, склонна к преувеличению, — мужчина захлопнул дверцу, и сейфер плавно пошел на взлет.

Посадка была грубой. Ремни отстегнулись, и Алена полетела на пол. Тут же завыло оповещательное устройство — сейфер не исправен и сейчас взорвется. Пришлось резво выпазить и отходить на приличное расстояние. Правда, он не взорвался, лишь внутри что-то полыхнуло, и он словно сморщился и застыл. Все. Ни к чему не годная глыба металлопластика. Теперь и дверцу не откроешь.

Девушка села на бурый, мелкий как манка песок и начала подсчитывать потери и составлять план эвакуации. Спину нестерпимо жгло, голова болела от встречи с полом, кисть правой руки, неудачно подвернутая при падении, чуть припухла. Все. Она пощупала спину, пытаясь отодрать рубашку, прилипшую к ранам, но образовавшаяся корочка не давала, больно. В итоге Алена оставила ее в покое, пусть. Снимать ее все равно не стоит, мало ли кого в пустыне встретит. То-то удивиться пешеход ее ню. Да и Уэхо раны обожжет, хуже во много раз будет.

Впрочем, этот «ленивец» вряд ли что-то обжечь может. Пустыня, а градусов 20, не больше. И здесь он не больно старается. И хорошо. Алене легче. Погорячился Монтррой, при 20 градусах любой выживет, это не Сахара, где + 40 в тени. Ничего, встретятся, она ему на недочеты укажет. А встретятся они обязательно. И с Эльхолией, и с Илланом. Главное не сидеть. Она не верблюд и скудный завтрак в ее «горбе» не задержится, а чувство жажды и голод — плохие спутники. Ей они точно без надобности. Значит, надо идти, вот только — куда?

И тут Ворковская вспомнила, как называется эта пустыня: "Последний приют" или пустыня Забвения. Многообещающее, даже «оптимистичное» название. Ну, да ей какая разница? Все равно она здесь свой приют лишь на пару дней найдет, не больше.

Алена наморщила лоб и произвела нехитрые исчисления, основываясь на имеющуюся об этом местечке информацию. Пустыня занимала 60 % суши Мольфорна и тянулась с севера на юг, до самого побережья. Не утешительно, но есть один плюс: если Монтррой действительно закинул ее в сердце пустыни — в середину, значит, есть шанс.