Анатомия лабиринта
Шрифт:
– Милиция!
– достал Полозов свою красную корочку и показал ее в развернутом виде в глазок.
– Майор Полозов, может, слышали?
– Кто-кто?..
– Почтальон Печкин, - пробурчал себе под нос Савчук.
Между тем за дверью послышалось щелканье замка, сопровождаемое нецензурным аккомпанементом хриплого баса, и дверь немного приотворилась. Послышались удаляющиеся шаркающие шаги... Полозов толкнул дверь, распахнув ее настежь, и успел увидеть удаляющуюся в глубь коридора грузную мужскую фигуру, скрывшуюся на кухне. Полозов и Савчук зашли в квартиру, притворив за собой дверь, и вслед за мужчиной прошли на кухню.
– Федор Кабанов?
– спросил Полозов и при мысли о том, что не знает отчества Кабанова, понял, что не подготовился к разговору с Кабановым, как он всегда это делал, изучая все возможные подробности жизни человека, с которым предстояла беседа: "Ай- я - я - й !.. Стареешь, майор", - подумал про себя Полозов и взглянул на Савчука, подсознательная надежда на знания которого, очевидно, и сыграла с майором шутку.
– Федор Федорович Кабанов, - словно бы поняв затруднение майора, а заодно и подтвердив свое всезнайство, констатировал Савчук.
– Ну я, - с некоторым сомнением в голосе произнес сидевший на табурете, для которого Федор Федорович Кабанов вместо привычного Федюня звучало действительно несколько необычно, и начал медленно поднимать коротко остриженную голову.
– Я, я Кабанов, - уже более уверенно, хотя и заплетающимся голосом, произнес он, подняв свое крупное небритое лицо с большим сломанным носом, мошной челюстью и глубоко спрятанными под низким и узким лбом глазами.
– Вы шофер Леонида Басова, то есть, бывший шофер и охранник убитого этой ночью Леонида Антоновича Басова?
– спросил Полозов.
– Друг я ему, - задумчиво поправил Полозова Кабанов и печально добавил: - был...
– Ну а если друг, то не был, а есть и всегда будешь другом, а значит, тем
более должен помочь нам разобраться в причинах гибели твоего, как ты говоришь, друга.
– Никому я ничего не должен, - буркнул Кабанов.
– Федь, не ершись, - подошел ближе к Кабанову Полозов.
– Ты что, хочешь чтобы убийцы твоего друга спокойненько гуляли себе на воле и посмеивались?
– Я их погуляю, я их посмеюсь, - стукнул сжатыми кулаками по столу Кабанов так что бутылки и стакан , подскочив, звякнули.
– Я их своими руками передушу.
– Не обольщайся, Федя, - спокойно произнес Полозов, - если они не побоялись замочить самого Туза, то я .думаю, что это организация солидная и самому тебе тут нечего ловить, они прихлопнут тебя как муху, если заподозрят тебя хоть на миг. Сейчас ведь тебе не былые времена, когда все было четко по понятиям. Сейчас группировки растут, как грибы после дождя, получают крышу на самом верху, давят, мочат, опускают конкурентов, и им наплевать на твои
– Так это же беспредел, - снова стукнул кулаком по столу Кабанов.
– Ну-у-у...
– развел руками Полозов.
– Так что , если и может кто-то попытаться наказать убийц Басова, то это только государство с его милицией, прокуратурой и так далее. А государство сейчас представляю я, а меня ты знаешь...
– Угу-у-у...
– промычал Кабанов, взглянув из-подо лба на майора.
– Я бы мог, конечно, вызвать тебя повесткой, предупредить об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, но, как видишь, я сам к тебе пришел, вернее, мы с лейтенантом, - кивнул Полозов в сторону Савчука, - пришли к тебе, и , заметь, никаких протоколов, просто пришли поговорить, потому, что прекрасно понимаем твое состояние, потому , что цели наши с тобой в данном случае совпадают, мы должны наказать убийц твоего друга. Да и в конце концов, я ведь не склоняю тебя сдать или заложить кого-нибудь, я ведь прекрасно понимаю к кому я пришел, я прошу тебя просто рассказать мне о жизни твоего друга и больше ничего, иначе я, как сам понимаешь, не смогу поймать убийц. Да и ты сам ведь будешь решать, отвечать на мои вопросы или нет - захочешь ответишь, захочешь не ответишь. Так что, получится у нас разговор?
– Давай поговорим, - Кабанов взял бутылку с водкой и, прищурившись, словно, прицеливаясь, налил себе в стакан, - тебе не предлагаю, ты на службе, понимаю, - и одним махом проглотил полстакана.
– Ну что ж, тогда давай поговорим, - Полозов взял свободный табурет, поставил его поближе к столу и сел, показав на другой табурет Савчуку , который тоже сел, но поближе к дверям.
– Итак,- облокотился Полозов на стол, - во сколько ты высадил Басова возле того самого дома, где потом ждал его в три часа ночи?
– А откуда ты знаешь где я его высадил, - удивился Кабанов, - а-а, наверно, бабушки на лавочках рассказали, так почему они тебе не сказали во сколько я его высадил? Ну да ладно, часов в семь я его высадил.
– Ну а пошел он сразу к своей бабе, или еще куда-то заходил перед этим?
– Да нет, никуда не заходил, сразу прямиком к ней и побежал. То есть,- спохватился Федюня, - ты то откуда знаешь, что он к бабе своей побежал? Что, тоже старушки на лавочках? Хотя они-то откуда могли знать?
– передернул он плечами.
– Федь , не забивай себе глупостями голову. Кое-что знаю, кое о чем догадываюсь, кое-что хочу перепроверить, кое в чем убедиться, тебе то это зачем? Давай так, вопросы, в основном, буду задавать я , а ты будешь на них отвечать. Ну, если захочешь, конечно, задать вопрос, то задавай, только не надо таких вот глупых вопросов.
– Ладно, - махнул рукой Федюня.
– Так кто она, эта Лёнина баба?
– А ты что, не знаешь?
– Федя, мы же договорились.
– Кто-кто, секретарша его, кто же еще. Секретарша Танька.
– Понятно, секретарша Танька, классическое, так сказать, прелюбодеяние.
– Что, что?
– Я говорю, начальник и его секретарша, классический адюльтер.
– Ага, теперь еще понятней, наверное, я все-таки мало выпил, - взглянул Кабанов из-подо лба на бутылку.
– Нет, нет, Федя, я думаю, пока что тебе хватит, а то мы наш разговор так и не завершим. Я тебе объясню популярнее. Вот ты говоришь, секретарша Басова была его любовницей, но ведь Басов у нас человек женатый, или как?