Анатомия призраков
Шрифт:
— Так-так, мадам, — сказал он Элинор, после того как осмотрел Карбери, приказал выпустить из него пару унций крови и прописал еще опиума. — Не понимаю, зачем вы посылали за доктором Джермином. Он не добавил к моему диагнозу ничего нового. Случай простой, как кирпич.
— То есть, сомнений быть не может, сэр?
— Нет. Данный тип рака не под силу ни одному врачевателю.
— Возможно, хирург?..
— Нет, мадам, нет. Как я уже говорил доктору Карбери, местоположение опухоли полностью исключает хирургическую операцию. Лекарство будет таким же смертоносным, как и болезнь, только намного
Элинор отвернулась. Помолчав, она тихо спросила:
— Как долго?
— Это вопрос посложнее. Несколько дней или недель… даже месяцев, хотя вряд ли. Предсказать практически невозможно. Поймите, многое зависит от телосложения пациента и развития болезни. Я буду и впредь прилагать все усилия, мадам, но не ждите от меня чудес.
— Конечно, сэр, — ответила Элинор. — Я и не жду.
Доктор резко глянул на нее, подозревая иронию, после чего достал часы и заявил, что его ожидают другие пациенты. Когда он ушел, Элинор встала у окна, глядя на Директорский сад и Длинный пруд. Она знала, что этот день настанет, но не предполагала, что так скоро. Ее будущее внезапно разверзлось темной ямой на пути; и она неумолимо скользила к ней, не в силах изменить направление или хотя бы отсрочить миг падения.
В дверь постучали, и Сьюзен объявила, что доктор Карбери проснулся и просит ее. Она нашла мужа в постели, опершегося о подушки. У окна расположилась платная сиделка с вязанием. За ночь болезнь еще больше состарила мужа, иссушила его лицо и тело. Его глаза, напротив, парадоксально стали моложе. Элинор никогда прежде не уделяла им особого внимания, но внезапно осознала, что они большие и блестящие, как у волкодава, которого Фрэнк держал в деревне, когда был мальчиком.
Доктор Карбери поманил ее к себе, все ближе и ближе, пока между их лицами не осталось всего несколько дюймов.
— Отошлите женщину, — прошептал он. — И пусть ко мне приведут Соресби. — Он вцепился в рукав ее платья. — Это крайне важно, мадам.
Элинор попыталась вырваться, гадая, вернулся ли Соресби со своей незаконной вылазки прошлым вечером.
— Будет исполнено, сэр.
— Соресби, — прошептал муж. — Соресби.
Их прервал стук в дверь спальни. На пороге появился мистер Ричардсон; Бен следовал за ним, на его лице застыла немая мольба, поскольку Элинор велела никого не впускать.
— Миссис Карбери, к вашим услугам, мадам, — Ричардсон прошел в комнату. — Дражайший доктор Карбери, мой джип сказал, что сегодня утром вас посетил доктор Милтон, и я просто не мог не прийти. Надеюсь, вы занемогли не слишком серьезно?
— Доктор Милтон посоветовал пока не принимать гостей, — заметила Элинор. — Он был весьма настойчив.
— Но разве меня можно назвать всего лишь случайным знакомым, мадам? — улыбнулся Ричардсон, как бы пытаясь смягчить ядовитые слова. — Мы в профессорской с нетерпением ждем вестей и, разумеется, молим бога о том, чтобы это были хорошие вести. Кроме того, вы, наверное, помните, что члены совета должны собраться сегодня в полдень, и это особенно важно из-за происшествия с несчастным мистером Соресби. Если директор слишком нездоров, чтобы посетить собрание, полагаю, я должен приложить все свои скромные усилия, чтобы заместить
Карбери, который до сего момента не подавал виду, будто заметил гостя, повернул голову на подушке и пристально уставился на дальнюю стену.
— Мне очень жаль, сэр, но директор, вероятно, не сможет к вам сегодня присоединиться, — сказала Элинор. — Врач предписал ему отдыхать.
— О боже, — на лице Ричардсона отразилась глубокая скорбь и забота. Он осторожно обогнул Элинор, чтобы обратиться напрямую к фигуре на постели. — Прощайте, дорогой друг, и не сомневайтесь, что я стану молиться о вашем скорейшем выздоровлении.
Тьютор снова поклонился Элинор. Но у двери он остановился.
— Кстати… слышали новость? Мистера Соресби не было в часовне сегодня утром. Я послал в Ярмут-холл, но его комната пуста. Мне горько говорить об этом, но, похоже, он скрылся. Не слишком похоже на невинного человека, а? Но я надеюсь, что с ним не приключилось ничего дурного.
Доктор Карбери застонал. Элинор обернулась. Ее муж не пошевелился; он продолжал смотреть на дальнюю стену.
— Черт бы его побрал, — произнес он. — Черт побери. Черт, черт, черт.
Кузнец, вставший рано, чтобы раздуть свой горн, видел, как Олдершоу шел на юг через Уайтбич вскоре после рассвета. Он пожелал Фрэнку доброго утра, но тот не ответил. Рассказ кузнеца подтвердил, что Олдершоу почти наверняка отправился в Кембридж.
Холдсворт пошел за ним. Добравшись до Кембриджа, первым делом он заглянул в Иерусалим. Мепал, стоящий у ворот, с горящими от любопытства маленькими глазками, сообщил ему, что не видел мистера Олдершоу с тех пор, как его забрали в Барнуэлл много недель назад. Он отсоветовал Холдсворту пока что заходить в Директорский дом, объяснив, что доктор Карбери нездоров. Мистер Ричардсон был недоступен, поскольку только что приступил к лекции. Холдсворт спросил о мистере Аркдейле, но оказалось, что молодой джентльмен находится среди слушателей мистера Ричардсона.
Джон вернулся и пересек мост. На Честертон-лейн ворота Ламборн-хауса стояли открытыми. Неужели Фрэнку хватило глупости явиться сюда? Мужчина в потертом коричневом сюртуке курил трубку на переднем крыльце. На шее у него был платок в красных пятнах. Мужчина наблюдал за приближением Холдсворта с отстраненным видом и легкой улыбкой, как праздный бездельник мог бы наблюдать за ужимками бродячего пса. Дверь за его спиной была распахнута. В доме кто-то насвистывал «Я милую покинул».
Холдсворт видел парня впервые, но сразу же понял, кто он таков. В Лондоне хватало подобных ему, и Джон жил в постоянном страхе обнаружить парочку его собратьев — они редко работали поодиночке — у своей собственной двери.
— Если вы ищете мистера Уичкота, так его здесь нет, — сообщил мужчина, вынимая трубку изо рта и заглядывая в нее.
— А где же он, скажите на милость?
— Неотложное дело в другом месте, как я это называю.
Как и многие его собратья, судебный пристав обзавелся склонностью к тяжеловесному юмору — привилегии обладающих крохами власти.
— Хотите сказать, его арестовали за долги? — спросил Холдсворт.
— Не задавайте вопросов, и мне не придется вам врать.