Анатомия страха
Шрифт:
В постели они друг другу не мешали. Каждый больше думал о своем удовольствии, но в целом все получалось прилично. Вместе им было удобно и достаточно легко, потому что они не считали, что совместная жизнь должна превратить их в некое двуединое существо на подобие гермафродита. Скорее ни были как два корабля, которые встретились и дальше плыли параллельным курсом. Но теперь... Олег чувствовал: все изменилось!
– Геннадий Федорович, - донесся из селектора тонкий голосок.
–
– Спасибо, Любочка.
Геннадий с недоумением заглянул в ежедневник. Все правильно, Женя должна вернуться в субботу, а сегодня четверг. Он набрал ее домашний номер - длинные гудки. Позвонил на работу, там подтвердили, что Евгения будет только в понедельник. Странно. Может, вернулась раньше, захотела увидеться...
Геннадий позвонил Ирине и предупредил, что вернется поздно: приятели пригласили за город - на мальчишник.
– С девочками мальчишник?
– сухо поинтересовалась жена.
– Ну, Ириша, цыпа... Ты же знаешь, я люблю только тебя!
– Знаю, - проворчала она.
– Надеюсь, не сядешь пьяным за руль. Пока!
– Прости, Ириша, - вздохнул Геннадий, вешая трубку.
– Была бы ты поласковей...
Он встал из-за стола, открыл дверцу шкафа-купе и принялся разглядывать себя в зеркале. За последние четыре месяца он, кажется, даже помолодел. И мешки под глазами не такие страшные. Если бы еще не лысина... Но ничего, Жене он и таким нравится. Надо сходить за продуктами. И вина не забыть, белого - красное Женя не любит.
Геннадий чувствовал себя мальчиком, который впервые влюбился в одноклассницу. Ему хотелось петь, плясать и обнимать весь свет. Все его комплексы улетучились в одно мгновение. Он казался себе настоящим суперменом - молодым и сильным. Это же надо, так влюбиться на пятом десятке, в девчонку, которая ровно на двадцать лет моложе. Он не сомневался, что и Женя любит его. Его - а не его деньги или положение.
Удивительно, но он встретил Женю в налоговой инспекции, где она работала секретарем начальника. Ожидая в приемной, Геннадий от нечего делать разговорился с симпатичной девушкой. Слово за слово, приглашение поужинать, приятная беседа в ресторане, поездка на дачу в воскресенье... Не прошло и недели, как Геннадий понял: он пропал. Возможно, он даже ушел бы от Ирины, но это казалось ему недостойным. Одно дело выгнать потаскуху Катю, другое - бросить вполне порядочную женщину. К тому же он не выносил скандалов.
Они встречались с Женей на его даче недалеко от Лупполово. Женя добиралась туда на автобусе и шла пешком через поле. Ирина на дачу - эту дачу - ездить не любила, так что опасность попасться была минимальной.
Геннадий вообще был помешан на безопасности, пугался собственной тени, и Женя шла ему навстречу, поддерживая игру в шпионов. Будучи сыном врача, он с детства страдал ипохондрией, находя у себя любую болезнь своих знакомых. Когда один его сослуживец умер от опухоли мозга, Геннадий стразу же отказался от сотового телефона, потому что много раз слышал о его небезопасности. Чтобы обмануть бдительную Любу, он придумал следующую чудовищную систему связи.
Женя звонила в офис, но не просила соединить с Геннадием, а только сообщала, что секретарь Тищенко (это была ее фамилия) просит передать Геннадию Федоровичу: встреча состоится во столько-то или не состоится вообще. И Люба была уверена, что звонит секретарша какого-то там Тищенко, которому лень самому поднять трубку. Если же Жене надо было сообщить что-то важное, она просила передать, что Геннадий Федорович должен обязательно позвонить Тищенко. Тогда он шел на улицу и звонил Жене из автомата.
Три дня назад Евгения уехала в Тверь навестить сестру. Она обещала позвонить в понедельник. И вдруг этот неожиданный звонок... Что-то не давало Геннадию покоя, какая-то смутная мысль - будто неизвестно чей расплывчатый силуэт на заднем плане фотографии. Но чем больше он пытался ухватить ее, тем больше она ускользала.
Около семи Геннадий попрощался с охранником - больше в офисе никого не было, даже Любу он отпустил в шесть - и вышел на улицу. Накрапывал мелкий холодный дождь. Темно и сыро... Снова мелькнула та же смутная мысль - и снова ускользнула.
Все шло наперекосяк. О продуктах он вспомнил уже на выезде из города. В небольшом универсаме, куда Геннадий зашел за фруктами и вином, работали почему-то всего три кассы, и к ним выстроились устрашающие очереди. Перед ним оказались одни бабки, забившие корзинки горами дешевой мелочовки. Словно в насмешку соседние очереди двигались вдвое быстрее. А когда Геннадий отошел за коробкой конфет, его не захотели пустить обратно. Стоявшая за ним тетка прямо-таки захлебывалась пеной, доказывая, что «его тут не стояло». Очередь злорадно молчала. Все видели, что «его тут стояло», но уж слишком чужеродным пятном он выглядел в этом дешевом магазине, чтобы за него заступаться.
Потом его тормознули и направили в объезд: впереди произошла серьезная авария, дорогу перекрыли. Но не проехал он и пары километров, как тревожно замигала сигнальная лампочка: бензин был на исходе. На ближайшей заправке 95-ого не оказалось. Мимо проехал автобус, в котором должна была ехать Женя. Обычно он всегда приезжал раньше, чтобы к ее появлению все уже было в наилучшем виде: камин растоплен, стол накрыт, кровать застелена. А теперь ей придется сидеть в темноте на веранде и ждать. И снова легкий холодок пробежал по спине.
– Эй, мужик!
– в окошко царапался чумазый пацан лет четырнадцати с канистрой бензина.
– Сильно торопишься? Тридцать баксов.
– Сдурел?
– возмутился Геннадий.
– Тогда загорай, - невозмутимо сплюнул вымогатель.
– Черт с тобой, давай!
Кое-как заправившись, Геннадий с места рванул в карьер. Когда Лупполово осталось позади, он свернул на темную грунтовку, полускрытую еловыми лапами. От остановки автобуса напрямик было метров пятьсот, а вот объезжать приходилось за пять километров. Давным-давно захиревшая Вороновка потихоньку перерождалась в богатый дачный поселок. В нескольких покосившихся халупках горели огоньки - там доживали свой век полторы бабки да дедок на лавке. Чуть дальше выстроились заносчивые «новорусские» коттеджи, которые пыжились изо всех сил, чтобы походить на готические замки или римские виллы.