Анатомия страха
Шрифт:
– Пустая трата времени, - буркнул Зотов.
Иван хотел возразить, но тут дверь с грохотом распахнулась и влетел взъерошенный, потный Костя Малинин. Полковник скривился, словно откусил лимон:
– Скоро я к вам буду стучаться тихонечко, лысину в щель просовывать и спрашивать: разрешите, товарищи оперуполномоченные? А вы в мой кабинет двери ногами будете открывать.
– Извините, Пал Петрович, - Костя примостился с краешку, но не усидел и снова вскочил: - Разрешите?
– Ну давай, а то ведь лопнешь от нетерпения, - махнул рукой Бобров.
–
– Не смешно!
– Так он киллера сдал, который Карманова завалил. Взял с меня слово, что о нем самом нигде упоминаться не будет, за семью боится. Серьезная наводка. Анонимус!
Это был тот редкий случай, когда вычислить удается не наемного киллера, а самого заказчика. За Мусой Хадоевым числилось немало всего, но убийство банкира Виталия Карманова, который пытался препятствовать крупной афере, связанной с финансированием чеченских боевиков, стало последней каплей. При задержании Хадоев оказал вооруженное сопротивление и угодил в больницу с тяжелым ранением головы. Утром он пришел в сознание, и Костя поспешил в больницу.
Неуловимый киллер за последние четыре года совершил десятка два громких убийств. Он был не оригинален, но точен: выстрел прямо в лоб из снайперской винтовки, всегда одной и той же. Стрелял издали, с чердаков или крыш, когда жертва выходила на улицу. И никаких следов. Во всяком случае, таких, которые могли бы дать хоть какую-то отправную точку.
И все-таки один «человечек» нашептал Храмову, заместителю Боброва, что есть такой очень дорогой киллер-снайпер по прозвищу Анонимус - как в компьютерных играх. Работает он без диспетчера, один клиент рекомендует другому, и никто его не видел. С бору по сосенке кое-то собрали, но ни способа связи, ни каких-то конкретных данных так и не узнали. И вот Хадоев сдал его с потрохами. Было от чего прийти в ажиотаж!
– Кто он такой, Хадоев не знает. Сказал только, как на него выйти. Вот в этой газетке, - Костя достал свежий номер рекламного листка, - в разделе недвижимости клиент помещает объявление от имени некого Антона Борисовича. Телефон - это день и время. Не понимаю только, зачем так сложно. Вышел бы в интернет по негорючему адресу.
– Ну не все же такие компьютерно грамотные, - возразил Логунов.
– Вот Зотов наш - уж на что умный, а максимум справку настучит. Ну, в тетрис поиграет.
Бобров тем временем схватил газету и начал лихорадочно переворачивать страницы.
– На четвертой, Пал Петрович. Я уже посмотрел по дороге. Третье сверху.
– 300-02-21. Это что же, вторник, девять вечера? Но это ведь сегодня!
– Так точно.
– Где пустырь, знаешь?
Костя подошел к большой карте города, висевшей на стене.
– Примерно здесь.
Бобров посмотрел на часы и пощелкал языком.
– Полвторого. Может, он уже там сидит, обстановку наблюдает, черт его знает. Так, Костя, бери Кондратова и дуйте туда, молнией. Подо что хотите маскируйтесь, хоть под коровьи лепешки, но Анонимуса высмотрите. И заказчика тоже. Только не спугните, очень прошу.
Костя с Сашей Кондратовым вышли. Бобров пытался продолжить оперативку, но слушал невнимательно, задумчиво грыз карандаш и минут через десять отпустил всех.
Наталья сидела на автобусной остановке и дрожала от холода. Дождь то лупил крупной дробью из всех стволов, то ограничивался одиночными выстрелами. Мишенью служила лужа размером с Цимлянское водохранилище, которая плескалось у кромки тротуара. Автобусы погружались в нее почти по двери, разбрызгивая во все стороны грязные водяные усы. Она делала вид, что никак не может дождаться своего. Люди подходили, уезжали, а она все сидела.
Через дорогу, чуть наискосок - подъезд Свирина. А вот и «мерин» его серебристый стоит, мокнет. Просто черный. Танки грязи не боятся. Поленился даже на стоянку отогнать. Не боится, что уведут. Хороший знак. Значит, боится совсем другого.
В наушниках раздавались шорохи, звуки шагов и работающего телевизора, невнятное бормотание - Олег разговаривал сам с собой. Слов было не разобрать, но, судя по интонации, он чем-то возмущался и ругался. Потом раздался грохот и отчетливый мат: Свирин споткнулся о пустые бутылки, которые раскатились по полу.
Наталья сунула руку в карман и подкрутила рычажок настройки. Теперь голос звучал ясно:
– ...сегодня! Ты у меня узнаешь! А потом всех этих сук. Одну за другой.
Снова грохот - Олег пнул бутылку, та налетела на что-то и разбилась.
В другом кармане она нащупала крохотный пультик. Николай собрал его из деталек от детского конструктора. «Принципиально новая схема», - гордо говорил он. «Зачем?» - «Да так просто. Интересно. А вдруг пригодится?». Он объяснял принцип, рисовал чертежики, показывал в действии. Она запоминала - жадно, как сухая губка.
Указательный палец вдавил мягкую кнопку. Где-то там, в квартире, замкнуло контакт, и хорошо спрятанная черная коробочка ожила. Изо всех сил напрягая слух, Наталья услышала тихий глухой стон. Потом что-то тяжелое свалилось на пол. Но не бесчувственным тюком: мертвое или обморочное тело падает не так. совсем не так. похоже, Свирин рухнул на колени.
Крик. Да такой, что заломило уши. На секунду Наталья оглохла. Снова крик. Придется убавить чувствительность. Теперь в наушниках бились приглушенные всхлипы и стоны, прерываемые беспорядочными бессмысленными словами.
15 герц. 110 децибел. Инфразвук. Крохотная микросхема, которая рождает волны, не слышные человеческому уху. Они представлялись ей черными, как ночь, матово-бархатными и пахнущими дымом. В одной зловещей точке, как от брошенного камня, молекулы воздуха начинают дрожать, дрожь передается соседкам. Волна доходит до уха, бессильного распознать ее и послать сигнал тревоги. Мрачная, безжалостная сила обрушивается на беззащитный мозг, круша волю и разум, затопляя паническим ужасом, вызволяя из подсознания смутные и от этого еще более страшные образы...