Анчар Крой. Огнеходец
Шрифт:
— Ну и чё? Справляюсь.
— Как справляешься? Нашёл, кто делает всё за тебя?
— Ага.
— Почему ты ничего не рассказал копам о пропавших?
— Им это не поможет.
— Нам поможет. Выкладывай.
— Да боже мой, — он закатил глаза. — Я не зацикливаюсь на бабах, понятно? Обычные девчонки. Лара вечно проклинала МетаТех и родителей, но тут такой каждый второй. Тусила, гуляла. Мы пересекались в общаге и на парах, но впервые заобщались в клубе, когда у кого-то из наших была днюха.
— Что за клуб?
—
— Продолжай.
— Ну и всё. Немножко покрутили интрижку, пока она мне не надоела. А Вирджиния… ей не нравилось жить с сестрой. Как-то я встретил её в слезах, спросил, чё за херня, и предложил переночевать у меня.
— Ты спаивал её?
— Конечно.
— Наркотики?
— Что — наркотики?
— Сам знаешь что. Употребляли?
— Ну она точно нет. Да и я тоже.
— Ей что-нибудь угрожало? Были странные друзья? Может, кто-нибудь о ней настойчиво спрашивал?
— Не у меня точно. А, вот про Лару спрашивал Смайлов! У неё прогулов накопилось…
— Именно у тебя?
— Нет, когда вёл лекцию, обратился к аудитории — передать, что он ждёт её на парах.
Анчар посмотрел на Бойла, и взгляд его не выражал ни тени мысли. Неужели опять тупик?
— Слушай, Тусовщик, — сказал Анчар. — А если я набью тебе морду и подпалю копну твоих волос, ты ведь назовёшь свою фамилию.
Это был не вопрос.
— Не-а, — засмеялся Тусовщик. — Мой коммут передаст информацию отцу, и за вами выедут серьёзные ребята. Я буду настаивать, чтобы вам переломали руки.
— Мы им всё объясним. А тебе руки мы сломаем первому.
— А, чёрт с вами… — Он поднес к лицу руку с коммутом и заговорил: — Отец, прости, что разбудил. Тут два странных копа угрожают мне пытками с применением стихийной магии.
Он развернул дисплей коммута шире и повернул его в сторону Анчара с Бойлом. На экране они увидели лицо пожилого мужчины, который, похоже, только что проснулся. Экранное окно было снабжено двумя красными штрих-кодами в углу: высокий корпоративный уровень звонка.
— Назовите номера жетонов, — сурово сказал он.
— Мы не из полиции. Мы детективы корпорации «Око». Это ваш сын?
— Да, это мой сын, и если вы сейчас же не уберёте отсюда свои задницы, бойцы «Ресивити» перевернут вверх дном все отделения «Ока», лишь бы достать вас.
— О, чёрт, — напряжённо проговорил Бойл, словно наступил на мину.
— «Ресивити»? — кивнул Анчар. — Спасибо, этого достаточно. Мы просто хотели убедиться.
В ответ раздалось много мата и угроз, которые Анчар предпочёл пропустить мимо ушей. С такими действительно лучше не иметь проблем. Тусовщик самодовольно залыбился, отключив звонок. Он явно был доволен.
— Надейся, что мы больше не встретимся.
— И вы найдетесь, — закрыл он за ними дверь.
— Теперь понятно, почему он так отвязно отвечал копам, — сказал Бойл. — Всё сложилось. Он знает, что за него впишется отец. И
— Может быть, — неохотно согласился Анчар и посмотрел на часы: — Скоро начнутся занятия. Предлагаю успеть заглянуть к замректора и пообщаться с ним. Хотя стой.
Анчар решил сперва заглянуть к панкухе.
— Спишь? — спросил он, когда она открыла дверь с лицом, полным ненависти.
Панкуха стояла в один трусах и майке. Анчар отметил, что тату, начинающиеся внизу живота и заканчивающиеся на бёдрах, выглядели интересно.
Не спрашивая разрешения, он прошёл внутрь. Бойл остался ждать снаружи.
— Конечно, б***ь, я сплю.
Анчар зажег лучину и поднял её в воздух, освещая комнату.
— Надумала что-нибудь?
Панкуха вернулась к себе на кровать, задумчиво посмотрела на Анчара, приглаживая лохматые волосы.
— Сыграешь? — Она потянулась к электрогитаре и вручила её детективу.
Он взял инструмент в руки, провёл пальцами по струнам.
— Только не врубай кабель, а то всех разбудим.
— Да и по**й, так-то. Не мне же одной не спать.
Он не ответил, вместо этого сыграл перебором, пробуя инструмент на вкус. Размявшись, начал играть мелодию, которую когда-то написал Карди. Пальцы не забыли гитару, однако Анчар никогда и не был гитаристом — просто что-то умел. Вспомнив аккорды окончательно, он принялся за игру с новыми силами.
Панкуха одобрительно кивнула и резко включила усилитель. Тяжёлые плотные риффы разлетелись по всей общаге. Анчар нахмурился, но не сдался и всё-таки доиграл куплет.
— Подловила, — улыбнулся он, возвращая гитару. В стену стучали.
— Неплохо, — сказала она. — Но видно, что косячишь.
— Я не гитарист. Я барабанщик.
— Ладно, слушай, барабанщик, — она сразу потускнела, уперев локти на колени.
Профессия Анчара предполагала не только задавать вопросы. Иногда нужно дать человеку взорваться, созреть, и тогда он сам выговорится. Некоторых нужно давить, как клопов, загоняя в угол — как, например, Макса. Другие держали удар и в конечном итоге начинали бить сами себя. Это был как раз такой случай.
— Я никогда не ладила с Вирджинией. Вот есть, казалось бы, родные люди — но для тебя они настолько чужие или даже чуждые, что ты их совершенно не понимаешь. А есть те, кто для тебя вообще не должен ничего значить, но почему-то ты слёту оказываешься с ними на одной волне. Наверное, я уёбищее, но мне было плевать на неё. Я была уверена, что из нас двоих плохая кончина ждёт меня, а не её. Я не сомневалась, что у неё всё получится. Ну, такая типичная жизнь в вакууме, в пробирке: идти по стопам родителей, хорошо учиться, быть хорошей девочкой, а потом до посинения горбатиться на пиджаков, чтобы однажды поставить своих собственных детей на те же рельсы. Так что мне было плевать, вот и всё.