Андреевское братство [= Право на смерть]
Шрифт:
Глава 2
Ближе к полуночи, в отдельном кабинете ресторана «Эрмитаж», когда Людмила, утомленная дорогой и стрессами минувшего дня, вдруг неожиданно и быстро начала хмелеть под дикое дребезжание бубнов и вопли цыганского хора, я положил ладонь ей на колено и произнес первый пароль.
— Вот наконец-то, — развязно рассмеялась она, отнюдь не отстранив мою руку. — А я там все ждала и ждала связного… Потом подумала — вдруг ты тот самый и есть. А нужные слова забыл. Все остальное-то вроде сходилось. Решила остаться с тобой.
— Куда это? Мне здесь нравится.
— Ко мне, конечно. Пока не развезло. Ты в этих делах совсем мальчик? Сказал бы сразу, что нужно, не пришлось бы на шампанское тратиться…
— Не свои трачу, — небрежно отмахнулся я. — За чужой счет чего и не погулять с красивой женщиной…
Она посмотрела на меня с пьяной подозрительностью.
— Может быть, ты и еще чего хочешь за чужой счет?
Сейчас она уже не походила на гимназистку-медалистку.
— Это уж как получится, — пожал я плечами, делая вид, что не понимаю, о чем говорит Людмила. — В армии так принято: «Ни от чего не отказывайся и ни на что не напрашивайся».
Перед калиткой во двор «меблирашек» простиралась огромная лужа, через которую была переброшена хлипкая доска.
— Предложите мне руку, Игорь, — манерно попросила она, качнувшись.
— Если позволите… — я подхватил ее на руки, ощутив ладонью сквозь чулки мягкие и теплые ноги под коленями, и понес через лужу и дальше по темному двору к крыльцу черного хода.
— Ох, зачем вы это?
Я поставил женщину на ступеньки.
— Еще раз спасибо. До свидания?
Как играет, а? Или действительно совсем пьяна? Я щелкнул пальцами.
— За труды получить бы… Что там с вас причитается?
— Ой, правда, что это я? Пойдемте. — Людмилу снова шатнуло, пришлось поддержать за локоть. В крошечной прихожей я помог снять ей пальто. Она стояла и смотрела на меня, морща лоб.
— У меня ноги промокли. Отвернитесь, я сейчас.
— У меня тоже. Занимайтесь собой, я вернусь минут через пять.
Предусмотрительно оставленным хозяйкой в двери ключом я отпер свою комнату. Чиркнув зажигалкой, высмотрел скрытую бархатными портьерами дверь в соседние апартаменты. Откинул обычный железный крючок, приоткрыл узкую, только чтобы заглянуть одним глазом, щель.
В смежной с моей комнате было темно, а первая, большая, ярко освещалась электрической лампой под шелковым малиновым абажуром. Людмила, присев на стул, расшнуровывала забрызганные грязью ботинки. Пожалуй, она действительно была пьяна, ее заметно мотало из стороны в сторону.
Бросила ботинки в угол, подняв подол платья, принялась стягивать с незагорелых белых ног чулки. Скомкала, подержала в руке, словно не зная, что с ними делать, тоже отшвырнула в сторону. Замерла на стуле, прикрыв глаза и оперевшись руками о широко раздвинутые колени.
Потом встала, подняла с пола свой саквояж, начала в нем рыться, выбрасывая на полукруглую кушетку всякую женскую мелочь и что-то недовольно бормоча.
Я осторожно покинул наблюдательный пункт. Вряд ли можно надеяться увидеть что-то, кроме непрофессионального стриптиза.
Покурил перед форточкой, приводя мысли в порядок и планируя дальнейшие действия. Потом вышел в коридор и постучал к Людмиле.
Она, кажется, начала понемногу приходить в себя. Глаза прояснились, и речь стала отчетливее.
— А знаете, Игорь, у меня ведь нет того, что вам нужно… — сообщила она, смущенно улыбаясь.
— Как это нет?
— Обыкновенно. Я ведь дело знаю, не то что вы… Раз никто ко мне не подошел с паролем, я передачку спрятала. Там, в «Мотыльке», когда в ватерклозет зашла. Мало ли что могло случиться. Та шумная компания меня напугала…
— Едем!
— Куда ехать, милый? Там давно закрылось. Час ночи уже. Теперь только утром…
— Спрятала хоть надежно? — перешел я на «ты».
— Будь спокоен. Кроме меня, никто не найдет.
— Припомни, на словах ничего не велели передать?
Она опустилась на кушетку, небрежно сдвинув к краю разбросанное небогатое бельишко, хлопнула себя по лбу.
— Напоил меня, противный, а теперь спрашиваешь. Велели, велели, только те слова без посылочки ничего не значат. Я должна про-ком-ментировать, да. Что, откуда и какой шифр использован… Там каждая вторая страничка — ключ для первой. Да и то, если ты сейчас еще несколько слов припомнишь. А нет, так нет, с другими разговаривать буду. Так что извини, теперь только спать…
Сдерживая раздражение, я подошел к окну. В черном стекле отражался красноватый свет лампы и смутно дрожало электрическое зарево над центром города.
Пользуясь тем, что я отвернулся, Людмила прошла в совсем крошечную спаленку, большую часть которой занимала просторная железная кровать с никелированными шарами и кольцами на спинках, начала стягивать через голову платье.
— Эй, подожди немного. Ты меня слышишь?
— А как же? — она широко улыбнулась, держа перед собой платье, как матадор мулету. Вот почему у нее такая осиная талия — тело зашнуровано в тугой розовый корсет, похожий на противоперегрузочный костюм. Из-под нижнего края корсета выглядывают кружевные панталоны с оборочками, сверху выпирают круглые, как пушечные ядра времен Полтавской битвы, груди.
— И слышу, и все понимаю. Подай мне халатик вон там, в саквояже, и принеси, пожалуйста, воды с кухни. А я пока переоденусь и еще что-то вспомню… Велено было слово в слово передать, а мысли путаются…
Наполняя графин кипяченой водой из большого оцинкованного бака, я продолжал анализировать ситуацию. Мне ведь предписаны не только курьерские функции, я должен выяснить, не двойной ли она агент? А то, что она пьяна, — не страшно, даже наоборот.
Не дурака ли, кстати, она валяет, и не играет ли она со мной, а не я с нею? Да непохоже, я ведь считал — полтора стакана мадеры в «Мотыльке», две рюмки коньяка и четыре фужера шампанского в «Эрмитаже». А утром у нее наступит похмелье и адреналиновая тоска, тогда откровенного разговора может и не получиться.