Андреевское братство [= Право на смерть]
Шрифт:
Оригинальное и меткое наблюдение. Я это понял еще на «Призраке».
— Итак? Что конкретного тебе было сказано и предложено?
— Ничего. Хочешь верь, хочешь нет. Девушки расспрашивали меня о модах нашего времени, о некоторых подробностях жизни, слегка — о роде моих профессиональных занятий…
— Все об этом расспрашивали? — уточнил я.
— Ирина, конечно, нет. Она и так все знает. Леди Сильвия тоже больше молчала, сдержанно усмехалась, понемножку потягивала розовый джин, а основную активность проявляла Лариса. Можно понять, она моложе всех и в чужих мирах скорее всего еще не бывала…
Хорошо, это укладывалось в продуманную мной схему.
— А что-то конкретное все-таки было? Ты не
— Да ничего не было. Что у тебя за мания преследования? Если случилось с нами непредвиденное в отдельно взятой сфере жизни, так зачем же сразу делать глобальные обобщения? Ну, говорили, что если мы захотим поехать в Харьков, в Севастополь, в Европу, то узнаем, как чувствовал себя граф Монте-Кристо со своей верной Гайде. Лариса еще пошутила, прищурив глазки, что любовников я себе смогу найти таких, что сейчас и вообразить не в силах…
Ну нет, так нет, подумал я про себя. Возможно, Алла как раз права, а я дурак, дующий на воду. Хорошо, если так. Отчего и не пожить годик в совершенно новом и неизвестном мире, набраться новых впечатлений? Уж наверняка их здесь будет больше, чем на скучной космической станции под изолирующим куполом.
— Достаточно. Не будем забивать себе голову вопросами, ответов на которые невозможно получить до того, как… Будем отдыхать и веселиться. — Я подбросил сучьев в хорошо разгоревшийся костер. До углей, приличествующих нашим целям, то есть поджариванию мяса на вертеле, было еще далеко. А солнце успело сесть, океан из темно-синего постепенно превратился в тускло-серый, а потом и совсем растворился в равномерном лунном свете, стершем границу между водой и небом. Чувствовалось, что за пределами согреваемого желто-алым огнем круга быстро холодало. Тем лучше. Гранитная стена за спиной, костер впереди, гулко плещущий океан справа внизу, густо покрывшие небосвод звезды с Южным Крестом над горизонтом… Абсолютно дико вообразить, что всего несколько недель назад я был где-то там, среди этих звезд. Носился между ними, словно яхта Новикова от острова к острову. Примерно с той же относительной скоростью… Есть вещи, которые свободно понимаешь умом, но воспринять их эмоционально не хватает воображения. Или чего-то еще, более важного.
Я хотел было спросить Аллу, что она думает по поводу предложенного мне членства в «Братстве», но тут же понял, что это — лишнее. Не следует перекладывать на близких решение проблем, которые все равно кроме тебя никто не в состоянии решить.
«Каждому достанет своей заботы», любил провторять отец Григорий. Мудрый человек. Особенно ярко его мудрость проявилась, когда он подарил мне свой старый армейский пистолет. Где бы мы сейчас без него были?
А на самом-то деле? Что за проблемы? Я жив, вполне благополучен, нахожусь сейчас на островах своей юношеской мечты, рядом со мной женщина, лучше которой я пока не встречал, так что же мне еще? Глуп тот, кто утверждает, будто есть в мире вещи, чем-то более важные, чем твоя собственная душа. А чего эта душа хочет именно сейчас? Правильно. Только сначала нужно поставить палатку, поджарить мясо и съесть его, запивая сухим и терпким красным вином, а уж тогда…
Так мы и сделали все.
Вот одна из сторон нашей безудержной космической экспансии, о которой отчего-то не принято говорить публично. Чтобы не создавать среди экипажей кораблей и обитателей инопланетных станций ненужных коллизий, все их участники, и мужчины, и женщины, проходят специальный курс кондиционирования. Абсолютно снимающий все сексуальные проблемы. Зато они возникают после возвращения. Подавленное и загнанное в подсознание либидо вырывается на поверхность, и на два-три месяца космопроходцы обоих полов превращаются в донжуанов, казанов и клеопатр.
Ничего особенно плохого в этом вроде бы и нет, подходящих партнеров на Земле в избытке, но лично меня это раздражает. Не совсем приятно чувствовать себя жалкой игрушкой буйства гормонов и подкорки.
Хорошо, если рядом Алла, а если нет? Приходится выбирать: или держать себя в жесткой узде постоянным усилием воли, или пускаться во все тяжкие…
Вот и сейчас. Пресытившись любовью, Алла уснула, задернув до подбородка зубчатую медную застежку пухового мешка, а я выбрался из палатки наружу, с особенным удовольствием выпил еще стаканчик терпкого и крепкого вина, наконец-то разрешил себе закурить (две-три сигареты или пара сигар в день — моя предельная норма, чтобы вдыхание дыма не превратилось из тонкого удовольствия в дурную привычку), пошевелил палочкой затухающие угли, и по их дымчато-алой поверхности вновь забегали суетливые язычки пламени. Не из страха перед опасностью, а исключительно ради удовольствия ощущать себя первопроходцем неведомых стран, я подвинул поближе «винчестер» со снятым предохранителем и погрузился в подобающие времени и месту размышления. Что-то тянет меня на них последнее время. Обычно, возвращаясь с небес, я валялся на пляжах, ловил рыбу в лесных озерах, любил Аллу и ни о чем не думал принципиально. Обходился инстинктами и рефлексами. А теперь вот, увы…
Но уж если не удается избавиться от мыслей вообще, лучше думать о чем-нибудь приятном. Лучше всего — о собственном прошлом, которое для всех окружающих меня сейчас людей является неопределенным будущим, и о собственном, достаточно успешном в нем пребывании. Есть откуда извлекать обнадеживающие положительные примеры.
Вот, например, история нашего знакомства с Аллой таковым примером является.
Глава 8
Личная моя жизнь к тому теплому, ясному, удивительно какому-то спокойному сентябрю энного года складывалась более чем неудачно. Не хочу вдаваться в детали, но…
Не случись тогда наша встреча, уж моя-то биография выглядела бы сегодня совершенно иначе…
Я встал с нагретого жаром костра плоского камня, обошел с карабином в руке по внешней дуге нашу естественную фортецию. Просто так, для самоощущения, поскольку, как уже было сказано, остерегаться в этих краях было нечего. Те, кто имел возможность причинить мне физический вред, могли это сделать в любой момент и в любом месте, посторонних же двуногих, а уж тем более четвероногих хищников в этих краях не водилось отроду. Хотя, конечно, маорийцы…
Судя по Жюль Верну, они были умелыми и беспощадными воинами, но, во-первых, жили, кажется, намного севернее этих мест, а во-вторых, даже попавшего к ним в плен Паганеля они всего-навсего татуировали с головы до ног…
Однако, будь со мной хорошая большая собака, чувствовал бы я себя куда спокойнее. Генетическая черта человека — опасаться обширных пустых пространств вокруг. Тем более — ночью. Тем более — у костра, когда ты не видишь никого за пределами круга света, тебя же видно издалека…
Потому я расположился так, чтобы выступы скалы прикрывали меня с трех сторон, подбросил в начинающий гаснуть костер еще несколько поленьев.
Так как же оно все тогда случилось?
В 2053 году, сразу после возвращения с планетной системы Крюгера, приятели пригласили меня для восстановления душевного равновесия провести недельку-другую на Балатоне, в приличной интернациональной компании….
Балатонфюред, курортный охраняемый кемпинг, десяток бунгало, 5–6 девушек, почти столько же мужчин. Все молодые, свободные, в той или иной мере друг другу интересные. Купание, виндсерфинг, шашлыки и коктейли по вечерам. Сосватали мне там вполне миленькую девушку в подружки, но душевного контакта у нас с ней отчего-то не возникло.