Андрей, его шеф и одно великолепное увольнение. Жизнь в стиле антикорпоратив
Шрифт:
Первым этапом пьянки было «окропление». Студенческие билеты выкладывались на стол, староста брал водку и брызгал на них. Это было весело, и я очень боялся за состояние своего билета. Потом спрятал его в курточку и протер платочком.
Мы сидели, бухали. Общались между собой. Пришла не вся группа, но большинство. Я уже не помню, что сказал матери, ведь, по сути, отпрашивался на всю ночь. Наверное, сказал правду — приду утром, пьяный, но теперь так будет часто.
Напротив меня уселись какие-то девочки, одна из которых подмигнула мне четко и обоснованно — я покраснел, ведь мальчик (то бишь я) еще не знал женской
Самым интересным был момент, когда все вокруг уже лежали, спали, дрались на улице, отдавались друг другу, а мы танцевали. Да-да, вы не ослышались. Я настолько раскрепостился, что пустился в пляс с одной из девушек. Она намекнула, что я ей нравлюсь, положив голову мне на плечо.
Надо сказать, тот вечер действительно был чудесным. Меня обнимали, на меня дышали, меня трогали, но… я с ней так и не поцеловался. Потому что пришел Саня и сказал, что «ну вот и пора всем собираться домой, ведь уже шесть утра». Какой там шесть утра, я с ума сходил от осознавания того, какой может быть настоящая жизнь. Книги, безусловно, хорошо, но общение и девушки тоже весьма неплохо.
Не знаю, почему я не вывел ту девушку на улицу или не спросил у нее еще что-то. А помню, что один за другим ко мне подходили парни и шептали, чтобы без презерватива я к ней не совался, а то у нее там уже серная кислота. Сейчас я догадываюсь, что они просто мне завидовали, видимо. Эту девушку я увидел мельком, когда уже уходил. У нее были задраны ноги, и Саня перил ее прямо на кухонном столе. Впрочем, все равно спасибо ей за то, что она показала мне тогда, что значит ощущать себя понравившимся девушке в таком сознательном возрасте.
Чем университет отличается от школы? Более узкой специализацией, максимально дающей наибольшее количество знаний для эффективной будущей работы? Да, но для молодого человека это совсем не главное. Ибо никто при поступлении в универ даже отдаленно не представляет себе, что его ждет после выпуска.
Например, в США система образования — просто какой-то краеугольный камень для достижения дальнейших карьерных высот. У нас образование — это просто отсрочка перед взрослой жизнью. В стране, где население в целом живет за счет продажи нефти, то есть в России, а остальные что-то покупают и перепродают, твое образование не сильно важно.
Безусловно, кто-то его требует довольно отчаянно, потому что в некоторых направлениях деятельности образование действительно необходимо. Но все больше становится никому не нужных менеджеров, тогда зачем они учатся? Ведь мы же не поверим, что все они такие искренние идиоты, верно?
Универ — это отсрочка не только от армии. Это подготовка к взрослой жизни длиной в пять лет. Для многих это лучшее, что происходило в их жизни. Это промежуточный этап, который когда-нибудь заканчивается. И на этом этапе происходит все самое чудесное в жизни человека — первый секс, первый алкоголь, первые настоящие друзья и эмоциональные открытия.
Вроде бы родители тебя пока кормят, но уже подумывают (все более откровенно порой) о том счастливом моменте, когда ты сам начнешь приносить домой деньги. Они дают тебе денег, и уже нет школы, где тебя проверяют. Универ — это сама по себе проверка, проверка на самодисциплину.
Некоторые настолько зависают в эйфории на первом курсе, что, собственно говоря, на нем же и вылетают. У нас так две трети и вылетело. Почти все они были приезжими, и им было действительно трудно — в общаге не пил только тот, кто сидел внизу на вахте, то бишь злая бабушка-вахтер.
Есть еще отдельная категория людей, и это, конечно же, парни, которые поступают в универ ради отмазки от армии. Если в универе есть «военка», то есть военная кафедра, и, пройдя обучение на ней, можно в армию пойти уже офицером. Меня, например, забрали в армию именно в качестве лейтенанта, но не сразу, а в 25 лет, когда на мне висела жена, ипотека и чувство пустоты собственной жизни.
Впрочем, сейчас проще не проходить военку, потому что рядовым служат всего год, и может, иногда проще всего год отмучиться, чем два. Немного позже я расскажу о своем опыте прохождения армии, для меня это было одно из лучших времен в моей жизни, а пока возвратимся к веселой университетской жизни.
Как настоящий задрот в душе, я пытался познакомиться с такими же задротами. Впрочем, здесь их принято было называть более ласково — ботаны. Или же даже — успевающие студенты. Это все парни из нормальных семей, чьи родители дрочили их именно на принципы, правильность и, как это обычно говорят, «быть лучшими».
В дальнейшем эти парни стали моими лучшими друзьями, и я понял, что в жизни не обязательно кусать всех, скалиться и шипеть, как это происходило в школе. Можно быть домашним мальчиком и при этом вовсе не получать тумаков. И это меня поражало. Оказывается, где-то существовал мир, где я был интересен. Впрочем, именно тогда я старался забыть про школу и наслаждался атмосферой универа, новыми друзьями.
Почему-то мои друзья начинались со смеха. Паша пришел в библиотеку, где уже сидел я, погруженный в книги (ну не умрет во мне ботан, это точно). Мы разговорились и через пять минут ржали, сгибаясь пополам. Уже не помню, что там точно было, но вроде кто-то пердел в форточку. Как вы понимаете, сейчас это ни капли не смешно, так как я старый и мудрый, а тогда при взгляде на Пашину лыбу я сам прыскал и падал под стол. Просто потому, что до этого так смеялся только с Костей лет пять назад.
С Артемом мы познакомились в автобусе. Его чувство юмора меня просто покорило. Ржали мы всегда и везде. Ржали на заднем сиденье маршруток (а ехать от универа до дома было ровно час), ржали на лекциях, смеялись до одури на улице. Артем имел поразительно смешливое выражение лица, что само по себе всегда предполагало шутку.
В общем, можно перечислять и дальше, эта тема для меня бесконечно увлекательная. Могу сказать точно, что совершил ту метаморфозу, о которой мечтал, — я просто фантастическим рывком и каждодневными усилями убил в себе то, что культивировалось в классе в течение 10 лет. Никто мне не говорил, как это надо делать, я знал одно — улыбка, громкий голос, отзывчивость и открытый взгляд творят чудеса.
Я стал забывать себя того, кого кошмарили в детстве. Я пару раз встречался с одноклассниками, но разговаривали мы уже как-то на равных, что ли. Конечно, эти призраки меня напрягали, и как я был счастлив потом, когда проходил мимо своей школы, видел очередного несчастного, которого лупили на ее задворках, и понимал, что это не я.