Андрей Капица. Колумб XX века
Шрифт:
В общем, пока рановато…
В том же году Андрей Капица пишет вместе с Олегом Сорохтиным и Игорем Зотиковым статью. Ее основой служат измеренные Зотиковым температуры в скважинах по профилю от станции Восток до станции Молодежная. Выведенная Зотиковым теоретическая линия критической толщины ледника на всем протяжении профиля, за исключением последних 300 километров до Молодежной, пролегает примерно на половине высоты ледника [212] .
Вот так подробно и обстоятельно — в этом весь Капица! Но и обычной, каждодневной работы на Географическом факультете ему никто не отменял. Андрей вел занятия со студентами, участвовал в научных дискуссиях, ездил от факультета на научные симпозиумы.
212
Зотиков И. А.,
В 1966 году его мама Анна Алексеевна пишет давней подруге, театральной художнице Валентине Михайловне Ходасевич:
«9 марта 1966 г., Москва
Андрей приехал в полном восторге от своей поездки. Он делал доклад по-английски (вот нахал!) в Полярном институте им. Скотта в Кембридже. Было много народа, и доклад сошел хорошо. Все наши старые друзья были чрезвычайно внимательны к нему, и он был очень этим тронут. Тут он понял, что такое был молодой Петр Леонидович в Кембридже! Мы все-таки, может быть, поедем в мае в Англию, во всяком случае, ходят такие слухи» [213] .
213
Капица Е. Л., Рубинин П. Е. Двадцатый век Анны Капицы: воспоминания, письма. М., АГРАФ, 2005. С. 190.
Необычный декан
В 1966 году Андрей Капица получил должность профессора на кафедре геоморфологии Географического факультета МГУ. Параллельно он начал работать в комитете географии Тихоокеанской научной ассоциации и даже иногда замещал председателя национального комитета.
В том же году его избирают деканом Географического факультета МГУ, и Андрей теперь навсегда становится Андреем Петровичем. Причем декана факультета впервые выбирают всеобщим голосованием, а не назначают сверху, как было раньше. В результате деканом на факультет приходит «свой» Андрей Капица — выпускник факультета, настоящий путешественник, герой, водящий санно-гусеничные поезда по «белым пятнам» Антарктиды, один из первых советских людей, побывавших на Южном полюсе, да еще и обладатель громкой фамилии, из знаменитой академической семьи.
Доцент кафедры геоморфологии Географического факультета Олег Анатольевич Борсук всегда тепло отзывался об Андрее Петровиче: «Помню его четкость, когда он работал деканом. Он был человеком с размахом, международного масштаба. Хорошо видел связь географии с другими науками».
Евгений Иванович Игнатов вспоминал: «Он руководил четко, конкретно, без размазывания, что называется, манной каши по тарелке. Мне нравится, как он вел и собрания, и всякие совещания, и деканаты. Я тогда был членом партбюро факультета и секретарем парторганизации отделения, потом был последним освобожденным секретарем парткома факультета, так что мы не раз сталкивались с ним по разным проблемам. Был безо всяких подковырок и „подслойных“ дел. В этом отношении, как мне кажется, лучшего руководителя для факультета было не придумать!»
Николай Николаевич Дроздов: «Когда он стал деканом, это стало для меня еще одним свидетельством того, что это все-таки очень серьезный ученый, которому доверили руководство таким достаточно серьезным факультетом, как наш географический. Мы периодически заходили к нему со всякими делами, и его отличала… у него была такая приветливость. Некоторые деканы такие сухие, строгие, некоторые, может, и внимательные, но такие — учено-озабоченные, а вот такого, чтобы был просто дружелюбно-приветливый человек — ты заходишь, и он уже улыбается: „Здравствуйте, как дела? Чего у вас хорошего?“ — ну до него никогда не было! Чувствовалось, что у него могли быть какие-то случаи, когда по работе он мог быть строг. Но вот когда просто заходит сотрудник, даже по каким-то маленьким делам, непременно видишь его улыбку и обращение».
На факультете до сих пор вспоминают, что, когда Андрей Петрович Капица стал деканом, в приемной его кабинета, где сидит секретарь деканата, стояли у стены его горные лыжи и огромные горнолыжные ботинки. Между делом он нет-нет да находил время пару-тройку раз скатиться с Ленинских гор.
Студенты его обожали.
«Он читал у
К тому же Андрей Петрович был на удивление демократичен в общении со студентами.
Рассказывает Вячеслав Иванович Никифоров, работавший в 1990-е годы заместителем председателя Госкомитета по гидрометеорологии и контролю природной среды: «Познакомились мы с Андреем Петровичем в Крыму на геологической практике, я был студентом после второго курса, а он у нас был деканом факультета. Это было в 1966 году. Я сидел в аудитории и чего-то себе рисовал там. А он зашел: „Ты чего это здесь один делаешь?“ И начал проверять столы вокруг. А я ему говорю: „Андрей Петрович, вот если я вам скажу, что у вас потрясающая интуиция и вы вора поймали, то вы так загордитесь, что скоро станете академиком!“ Он так расхохотался: „Ладно, сиди!“ И ушел.
Потом он меня застукал где-то в аудитории уже на факультете. Заходит, я опять сижу. И перебираю там всякие фотографии. Он говорит: „О, какие фотографии роскошные! Может, ты мне дашь парочку, проиллюстрировать книгу надо?“ Я говорю: „Да конечно, возьмите!“ А у меня тогда были фотографии по снежным лавинам: пенетрирование снежной толщи, схема — я тогда снежными лавинами увлекался. Он взял несколько фотографий, и мы поговорили».
У Анатолия Николаевича Качура, кандидата географических наук, заместителя директора Тихоокеанского института географии Дальневосточного отделения РАН, тоже остались яркие впечатления от общения с Андреем Петровичем: «Мне не приходилось напрямую сталкиваться с нашим деканом в ходе учебы до конца первого курса. Но в мае 1967 года мы вдруг узнали, что будем проходить учебные практики не в июне — июле, как обычно, а в июле — августе. То есть наши летние каникулы неожиданно перемещались с августа на июнь! Тут же на курсе образовалась группа недовольных „дам“, у которых, видимо, были обширные планы на августовский отдых. Мне-то, в общем, было все равно, но под нажимом общественности я вошел в инициативную группу и в конечном счете стал чуть ли не ее лидером. Мы потребовали встречи с деканом, чтобы предъявить свои требования. В приемной декана было много посетителей, но когда Андрей Петрович узнал, что к нему пришла делегация студентов, прекратил прием и принял нас вне очереди.
Мы, конечно, не ожидали такого быстрого развития событий и довольно робко вошли в его кабинет. Но Андрей Петрович встретил нас очень радушно и тут же распорядился, чтобы нам принесли кофе и чай, чем окончательно нас сразил. Андрей Петрович выслушал наши возражения и с улыбкой сказал, что очень завидует нам, так как сам он уже в течение многих лет не имеет возможности для отпуска. Ведь мы должны понимать, что наши географические специальности не предполагают отдыха летом, а этот, скорее всего, станет вообще последним, когда мы теплое время года сможем потратить на отдых. Забегая вперед, надо сказать, что он оказался абсолютно прав, потому что с тех пор я стал ежегодно выезжать на учебные практики в середине мая, а возвращаться „из поля“ не ранее сентября. А у многих моих однокашников „поле“ продолжалось даже до ноября.
Как-то незаметно для себя мы забыли, зачем пришли к Андрею Петровичу. В его кабинете воцарилась дружеская атмосфера, и он в течение часа рассказывал нам о своих экспедициях и о планах развития географии, в реализациях которых нам предстояло тоже принять участие. Нам только стало жаль, что еще два года мы будем вынуждены „терять“ время на учебные практики — нам захотелось настоящих экспедиций, как у Андрея Петровича! А тогдашняя августовская практика в Крыму стала для нас лучшими проводами лета 1967 года!»