Анекдот о вечной любви
Шрифт:
— Слушай внимательно, Петр. Только не подумай, что у меня проблемы с головой после травмы. Я нахожусь в здравом уме и трезвой памяти…
— Короче, Склифосовский! Сама говорила — времени мало.
— Ага. В общем, Петь, кажется, сегодня меня хотели убить, — я, наконец, смогла сформулировать давно терзавшую меня мысль — и сама похолодела от страха, так что следующие слова Петрухи моего сознания не коснулись.
— Опять? — немного растерянно
— Ты должен немедленно приехать ко мне в больницу, слышишь?
— Кто ж меня пропустит ночью? Я утром хотел, да и то не уверен, что после вчерашнего меня будут рады видеть…
— Ты мне нужен не завтра, а сейчас! Придумай что-нибудь, до утра я могу и не дожить! Ты мужик, в конце концов! — в панике зашипела я. — К тому же внештатный сотрудник милиции. Короче, действуй, Петя! Да, чуть не забыла: захвати какую-нибудь одежду для меня и банку.
— Чего? — обалдел Петька.
— Банку. Обыкновенную стеклянную банку с крышкой.
— Пустую? — приятель сегодня проявлял редкостную бестолковость.
— Ну, помести в нее свои анализы!!! Все, Петька, я тебя жду, — сообщила я и отключилась. Вовремя, надо сказать, потому что вернулась Зинаида. В одной руке у нее был шприц, а в другой стакан не то с чаем, не то с компотом. Кажется, мой рейтинг в глазах медсестры взлетел до небес, и теперь больничные блага посыплются на меня как из рога изобилия.
— Поговорила? — Я в ответ кивнула и со словами благодарности вернула телефон его законной владелице. — А я тебе компотику принесла. Попей-ка, Василиса. Имя-то у тебя красивое какое…
— Спасибо, — еще раз произнесла я, на этот раз за компот. Пить и правда хотелось, а еще неудержимо клонило в сон, но спать никак было нельзя: я не сомневалась, что Петька найдет способ попасть ко мне в палату. Немного смущал шприц в руках Зинаиды… После известных событий этот медицинский инструмент вызвал у меня понятное чувство недоверия. Заметив косые взгляды, которые я на него бросала, медсестра пояснила:
— Коктейльчик тебе уколю. Спать будешь, как младенец, и никакие кошмары не побеспокоят.
— Не надо, пожалуйста. От лекарств меня уже тошнит, а завтра еще капельницу ставить. Я засну без коктейля, — желая продемонстрировать, что так оно и будет, я крепко зажмурилась.
— Ну, как знаешь. Жми на кнопку, если что… — пожелав спокойной ночи, Зинаида удалилась.
Чтобы и в самом деле не заснуть, я включила небольшой светильник над кроватью и погрузилась в размышления.
Раньше жизнь моя протекала спокойно, даже безмятежно — между кулинарными шедеврами дорогих телезрителей, советами ветеринара и мечтами о карьере. Самым страшным, что со мной происходило, были традиционные разносы главного редактора. Но случались они по пять раз в неделю, так что у меня успел выработаться стойкий иммунитет.
Однако в последнее время все изменилось. Я оказалась втянутой в какие-то малопонятные события, носящие явно криминальный характер и, как следствие, чрезвычайно опасные для здоровья. И что хуже всего — совершенно непонятно, откуда эта опасность исходит?
Выводы показались мне неутешительными, и я принялась вспоминать свои грехи, а заодно соображать, у кого имелись причины желать мне… смерти? Тут неожиданно всплыло Петькино растерянное «опять» в ответ на мое сообщение о несостоявшемся покушении. Что значит — «опять»? Почему — «опять»?! Выходит, меня уже хотели убить?! Страшное открытие не внесло успокоения в мою душу, наоборот, добавило нервозности, причем настолько, что улежать в кровати не представлялось возможным.
Стараясь не обращать внимания на слабость и головокружение, а также на резкие приступы боли в разных частях организма, я заметалась по палате. Металась я недолго, минут пять, пока меня не посетило озарение, заставившее без сил опуститься обратно на кровать. Чтобы озарение оформилось во что-нибудь путное, я вслух по слогам произнесла:
— Падение из автобуса — не несчастный случай. И Петьке об этом известно!
Утвердившись в этой ужасной по своей простоте мысли, я с еще большим энтузиазмом и отчаянием забегала взад-вперед в ожидании коллеги.
Когда он наконец явился, я уже успела намотать по палате примерную длину экватора и принять решение помочь покушавшимся на меня личностям. Иными словами, покончить жизнь самоубийством. Я уже обдумывала завещание, а главное — куда пристроить любимую Клеопатру (сиротинушку!), как дверь в палату бесшумно отворилась и в проеме возник знакомый силуэт.
— Почему так долго?! — со слезой в голосе воскликнула я, бросаясь навстречу Петьке.
— Думаешь, просто ночью попасть в больницу? — слегка обиделся он. — Шел тайными тропами, через приемный покой. Пришлось даже закон нарушить.
— Закон земного притяжения?
— Почти. Уголовный кодекс.
— Это нехорошо, — копаясь в пакете, принесенном приятелем, попеняла я. — Кодекс надо чтить. И что же ты натворил?
— Взятку дал, — горестно вздохнул Петька.
Я попробовала успокоить бедолагу:
— Ничего, тебе придется дать еще одну, чтобы мы смогли выйти отсюда… Ты что мне притащил?! — возмутилась я, когда содержимое пакета было разложено на кровати.
Для возмущения причины имелись: взору моему предстали Петрухины джинсы пятьдесят шестого размера, его же футболка, кожаная куртка и кроссовки, по виду напоминавшие два разношенных чемодана.