Анели. Битва за Землю
Шрифт:
– Ладно, – пробурчала она. Ноздри ее раздувались от злости. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Тетка оттолкнула меня в сторону, вышла и захлопнула дверь с другой стороны. Я прислушалась, надеясь сбежать, как только она уйдет. Но не тут-то было. Она никуда не уходила. Стоя по ту сторону двери, заорала на весь коридор.
– Ленка! – и потом снова. – Ленка!
Я понятия не имела что это за слово, но у меня мурашки по коже побежали от всего этого. О боги, как же я вляпалась. Я рванулась к окну. Оно было какое-то невероятно огромное. Посмотрела вниз – очень высоко. И все же подумала, что лучше рискнуть и выпрыгнуть, чем оставаться в руках этих странных людей. Попыталась открыть,
– Разденьте ее и запихните в душ, потом меня позовете, – сказала им темноволосая и вышла вон.
Я скользнула взглядом по новоприбывшим. На меня смотрели не дети. На меня смотрели четыре хищника и, судя по ухмылкам, они собирались позабавиться. Я знала, что у меня нет шансов, но не могла не сопротивляться. Видимо это в моей натуре – биться до последнего. Хоть какие-то плюсы. В этот раз это оказалось малоэффективным. Они заломали меня так, что я практически не могла шевельнуться. Содрали почти всю одежду и грубо затолкнули в маленькую комнатушку за отдельной дверью.
Я услышала, как они убежали, громко переговариваясь и смеясь. Села прямо на пол в углу, обхватила себя за плечи и заплакала. Это очень унизительно, когда с тебя силой стаскивают одежду, но мои злоключения на этот вечер еще не закончились. Вернулась темноволосая. Посмотрела на меня снизу вверх и довольно усмехнулась. Конечно, вид другого несчастного человека это же повод для довольной усмешки. В тот момент я возненавидела ее всей душой и вспомнила слова погибшего друга Дарена. Он рассказывал, что всю жизнь боялся людей. Тогда я его не понимала. О боги, какая наивная я была. Только теперь до меня начало доходить почему их стоит бояться.
Тетка тем временем схватила гибкую железяку со стены, повернула кран и облила меня водой. Вода сначала оказалась слишком холодной, потом стала слишком горячей, но ей видимо было плевать. Наконец, видя, что я прячусь от воды, она удосужилась попробовать ее рукой и снова покрутила кран. Отложила штуковину, из которой лилась вода, в пологий белый ящик. Достала из полочки снизу мочалку, намочила ее и намылила. Несколько раз грубо провела по моим плечам и сунула мочалку мне, буркнув:
– Мойся.
Я поняла чего она от меня хочет и стала намыливать тело. Когда закончила, темноволосая снова включила воду, направила струю мне на голову, а потом туда же вылила какую-то смесь из банки. Я думала при этом она повыдирает мне все волосы и стояла, стиснув зубы, хотя мне хотелось заорать, что в состоянии и сама помыть себе голову, и чтобы она убрала от меня свои поганые руки. Наконец, тетка закончила и швырнула в меня полотенце. Принесла из другой комнаты мягкие штаны, футболку и свитер.
– Вытирайся и одевайся, – сказала она, всучила одежду мне в руки и добавила. – И выходи.
Я оделась, но выходить мне не хотелось. Немного помялась внутри, но что было делать, выйти все равно пришлось. Я вышла, тетка ждала меня и тут же швырнула тапочки под ноги. Я молча обулась и поплелась вслед за ней по коридору.
Она привела меня в комнату с множеством кроватей. Тут находилось много девочек. Подвела меня к одной из кроватей и сказала, обращаясь к остальным:
– У вас новенькая. Осторожнее с ней, она не говорит на нашем языке и какая-то дикая. Машка, приведешь ее на ужин?
– Хорошо, Ирина Александровна, – ответила надзирательнице одна из девочек постарше. Да, именно такое слово пришло мне на ум почему-то – надзирательница. И с тех пор, я только
Я села на кровать, к которой меня подвели, и уставилась в пол. Кровать стояла посреди комнаты, только изголовье упиралось в стену. И мне здесь не нравилось. Я бы предпочла забиться куда-нибудь в уголок и остаться в одиночестве. О, как я желала одиночества и крепких стен вокруг. За которыми можно бы было запереться и оказаться хоть в какой-то безопасности. Хоть ненадолго. Отсюда надо выбираться. Интересно, куда они дели мою одежду? Я покосилась на себя – в этом на улицу нельзя. Но уж лучше в этом, чем остаться тут. Больше всего я жалела об обуви и пальто. Надо будет здесь как-то осмотреться. Вот только как?
Надзирательница ушла, и я решила проверить свою теорию. Тихо встала с кровати и пошла к двери. Не тут-то было. Какая-то девчонка заорала на меня, едва я приблизилась к выходу, и захлопнула дверь у меня перед носом. А потом красноречиво указала рукой на кровать. Я вернулась на место, не удержалась и залезла под одеяло. Укрылась с головой и свернулась клубочком, тяжело вздохнув.
Кажется, я задремала. Очнулась от того, что кто-то толкнул меня в плечо через одеяло. И еще услышала громкий девчачий голос. Кому-то опять что-то от меня нужно. Я решила не реагировать, авось отвяжутся. Глядите-ка. Тут уж если привяжутся, то не отвяжутся. Меня снова начали пинать и трясти, и я выбралась из-под одеяла. Надо мной стояла девчонка, которая переговаривалась с надзирательницей, когда та привела меня сюда. Она орала и указывала на дверь. Увидев, что я ничего не предпринимаю, схватила меня и грубо потащила к выходу. Я уперлась. Девчонка стала орать сильнее и больно дергала меня за руку. Но я только крепче уперлась в пол обеими ногами и решила никуда не идти. Мне надоело, что со мной обращаются как со скотиной. А еще я была уверена, что ничего хорошего меня за этими дверями не ждет.
Девчонка разозлилась не на шутку и уже собиралась ударить меня, когда к ней подошла девочка поменьше. Она стала между нами и что-то тихо сказала, а потом повернулась ко мне, ласково погладила по плечу и мирно заворковала, указывая на дверь. Нежно взяла меня под локоть и сделала аккуратный шаг к выходу. Я пошла с ней. Грех не пойти с единственным нормальным здесь человеком. Я надеялась, что нормальным. Это еще не точно. Мы прошли с ней по коридору, спустились на первый этаж по лестнице и снова шли по коридорам, пока не оказались в огромной ярко освещенной зале с множеством столом. За столами сидели дети, в воздухе пахло едой.
Ласковая девочка отвела меня к свободному столу, отодвинула стул и предложила сесть, а сама отошла, но вскоре вернулась с двумя тарелками с едой. Одну поставила передо мной, другую рядом. Видимо для себя, и снова отошла. Я решила расслабиться ненадолго и поужинать. На тарелке лежала каша с котлетой и пахло все это довольно вкусно.
Ко мне подбежали мальчишки и закружили вокруг впятером. Они толкали меня и смеялись. А один из них был из тех, кто раздевал меня недавно. Его дружки рассыпались в громогласных взрывах хохота в ответ на его слова. Хорошо, что я не понимала их слов. Он поднес свою морду, иначе не скажешь, вплотную к моему лицу, что-то выплюнул и попытался схватить за грудь. От унижения я не могла дышать. Я скрючила пальцы на манер птичьих и ударила его по лицу. Не сильно, желая не вырубить, но ударить обидно, расцарапать его наглую рожу. Мне это удалось. Он завыл, схватился за лицо и отскочил от меня. Его дружки испуганно глазели на него, застыв с раскрытыми ртами. Но он быстро пришел в себя. Отнял руки от расцарапанной щеки и широким шагом подошел ко мне.