Ангел Бездны
Шрифт:
— На этот раз точно «скорая». Я сама открою. В комнату вошли врач и медсестра. Сорокина проводила их в кабинет. Сазонов пошел вслед за ними.
Сорокин лежал на диване. Тело его было странно скрючено.
Врач «скорой» подошел, потрогал руку, безвольно свисавшую с дивана, приоткрыл веки. Потом окинул взглядом тело и сказал:
— Странно… Похоже на столбняк. Такие судороги бывают именно при столбняке…
— Позвольте нам, — вмешался Сазонов. — Как это случилось, Ираида Львовна?
Та пожала плечами
— Муж вчера вечером работал… Впрочем, он часто работает допоздна… Сказал мне, чтобы я его разбудила в семь часов утра… Но я пожалела его. Он так устает… — Она всхлипнула. — Пришла будет только в одиннадцать… Увидела в таком положении, думала — у него приступ диабета… Стала будить… А он мертвый…
— Георгий Валентинович страдал диабетом? — спросил Сазонов.
— В течение многих лет. Но это обычно не доставляло ему больших хлопот. Он сам делал себе инъекции инсулина два-три раза в день по мере надобности. Иногда, если инсулина при нем не было, у него мог случиться приступ… — Она снова всхлипнула и продолжала: — Георгий так беспечно относился к своей болезни… Вот я и подумала, что…
— Понятно, — перебил ее следователь. — Но вот здесь, на столике, я вижу шприц. Очевидно, в этот раз инсулин у него был. Доктор, — обратился он к врачу, — что еще могло стать причиной внезапной смерти?
— Без вскрытия сказать трудно, — ответил тот. — Но я склоняюсь к столбняку. Аналогичный случай был в моей практике. Больной диабетик сделал себе инъекцию через брюки. На ткани была столбнячная палочка… Заражение в таком случае наступает быстро. Следует приступ, судороги и… чаще всего — смерть.
— Ну что же, благодарю вас, доктор. Я думаю, вы можете быть свободны. Сдается мне, что без нашей бригады здесь не обойтись. Виталий, — обратился он к оперу, который все это время неслышно бродил по кабинету, осматривая письменный стол, тумбочку с лежавшим на ней шприцем, и даже зачем-то наклонился один раз, заглянул под диван, — будь добр, вызови наших и попроси зайти к прокурору за ордером на обыск.
Виталик вынул рацию и вполголоса сказал в нее что-то.
— Зачем вы вызываете следственную бригаду? — спросила Сорокина. — Разве не ясно, что муж умер своей смертью? Вот и доктор говорит… А я могу подтвердить, что Георгий часто делал инъекции сквозь одежду…
— Таков порядок, — холодно ответил следователь. — Смерть наступила при непонятных обстоятельствах, причем по странному совпадению именно тогда, когда у нас появились вопросы к гражданину Сорокину. — Потом он резко добавил: — Прошу ничего здесь не трогать; посторонним покинуть помещение.
Все вышли, и расположились в гостиной. Врач «скорой» и медсестра попрощались и ушли. Сорокина снова села в кресло.
— Ваш муж делал инъекции одноразовыми шприцами? — спросил у нее Сазонов.
— Как правило. Но у него на всякий случай был и многоразовый. Если не ошибаюсь, именно им он и воспользовался в этот раз. Наверное, у него кончился запас одноразовых.
— И что же он делал, если заканчивались одноразовые? Кипятил многоразовый?
— Мог и не кипятить. Георгий его хранил в специальном стерилизованном футлярчике… А вообще, я уже говорила, он очень небрежно относился к своему здоровью… Вот и…
— Вы говорите, случалось, что у него кончался инсулин. Что же тогда он предпринимал?
— То же, что и каждый диабетик в таком случае. Покупал сам новую порцию или посылал меня… Бывало, что сотрудники фирмы ходили в аптеку… Он был человеком тактичным и не любил других беспокоить… Терпел до самого критического момента, если, к примеру, был на каком-нибудь заседании…
— Но ведь ему было плохо при этом?
— Конечно. Георгий становился вялым, бледнел, у него выступал пот на лбу. Сотрудники знали о его болезни, я тоже, естественно. И хотя он не всегда обращался к ним или ко мне с просьбой сходить в аптеку, но мы, видя его мучения, сами бежали… Инсулин приводил его в норму в течение нескольких секунд.
В квартиру ввалились эксперты. Вручили Сазонову ордер. Шприц изъяли, сняли с него отпечатки пальцев, тут же доложили Сазонову, что обнаружены несколько «пальцев», причем некоторые не принадлежат ни покойному, ни его супруге, у которой тоже взяли контрольные отпечатки. Но на металлической «кнопке», венчающей стержень, — пальцы самого Сорокина.
— Георгий Валентинович держал многоразовый шприц дома? — спросил Сазонов.
— Как правило, да. У него с собой почти всегда были одноразовые.
— Но ведь дома тем более он был застрахован от неожиданностей!
— Как раз нет. Георгий работал допоздна. Иногда забывал пополнить запас одноразовых шприцев. Тогда пользовался этим.
— Ваш муж часто путешествовал?
— Иногда уезжал по делам. Но не часто.
— Когда в последний раз ему пришлось уехать?
— Не помню точно… Пожалуй, месяц назад.
— То есть в начале мая или в апреле?
— Где-то так. Не могу сказать с точностью до одного дня.
Один из оперативников подал следователю документы покойного.
— Простите, — тихо сказала Сорокина. — Разрешите мне на несколько дней уехать к сестре. Мне тяжело здесь оставаться. А вам я все уже сказала.
— Поезжайте, как только закончим обыск, — разрешил Сазонов. — Но из города, пожалуйста, не уезжайте. Вы можете понадобиться.
Сорокина вышла в спальню. Сазонов шепотом сказал Виталию:
— Пригласи соседей в понятые и загляни в ее чемоданчик и сумочку, когда соберется.