Ангел для Рыбки
Шрифт:
— Это зачем тебе? — спросила я, смущаясь этого странного взгляда красивых глаз.
— Пытаюсь понять, что в таких, как ты, парни находят… — ответил Глеб, разрушая всю атмосферу добра. — Когда твой Гоша опять прикатит?
Он спросил так, словно это было закономерно, что парень прикатит, вопрос лишь в том, когда.
Вообще-то, Гошка ничего не говорил по этому поводу, но наглый вопрос вынудил меня дать ответ, не задумываясь.
— Через два дня. Приедет. А ты чтоб без всяких твоих… — попросила я.
— Хорошо, не парься, я понял. — Миролюбиво кивнул Глеб. — Надолго он?
— Как обычно, на пару дней. — Так же, не моргнув глазом, соврала я.
— И ночей? — лукаво прищурился этот негодяй.
— И ночей. — Кивнула я. — Не вздумай подсматривать и подслушивать!
— Блин, нельзя, да? — наигранно опечалился Глеб. — Как же так, а?
— Прекрати паясничать! — прошипела я ему в лицо. — Кстати, Гошка — клёвый парень, так что…
Хотела сказать «бойся конкуренции», но уже предвидела, что на это Глеб станет потешаться, мол, мой парень мне изменяет. В общем, решила ничего не говорить, но Ивлев настоял:
— Так что — что? — переспросил он. — Врежет мне, если узнает про вчера? Или если я сделаю при нём так? — и он в два шага подошёл, схватил меня за руки, и я сама не поняла, как оказалась в его объятиях, прижатая к тёплой груди.
— Я тебе врежу первая, если сделаешь так ещё хоть раз. При ком угодно. — Холодно ответила я, вырываясь из сильных рук, которые и не пытались меня удерживать.
— То есть, наедине ты мне разрешаешь? — усмехнулся парень, глядя на меня весело и озорно. — Всегда знал, что ты этого хочешь… — он потянулся ко мне губами, и я поспешно отпрыгнула подальше от него.
— Ты хочешь дожить до осени? — прямо спросила я.
— В твоей избушке? — уточнил Глеб.
— Вообще дожить, — продолжала злобствовать я. — Потому что такими темпами ты меня доведёшь до греха.
— Грехи разные бывают, — философски пожал плечами парень. — Понимаю, ты намекала на убийство… — он поймал мой испепеляющий взгляд и добавил: — Очевидно, особо изощрённое убийство… Но, знаешь, если уж доводить тебя до греха, я бы предпочёл более приятный грех… — его руки потянулись ко мне, но я отпрянула.
Он точно псих! Ненормальный и неуравновешенный! Только что шёл мне навстречу с серьёзным видом, а сейчас его глаза блестели весельем и какой-то странной радостью, словно он тогда шёл и только и мечтал повстречать меня.
Наверно, он энергетический вампир — питается моей неприязнью, и грустил без очередной порции моего негодования.
— Да шучу я, Сомова! — улыбнулся он. — Что ты так реагируешь на всё?!
— Придурок ты, Ивлев! — в сердцах обозвала его я. — И я дура, что тебя пустила жить!
Да уж, как начало казаться, бабник-алкоголик был бы неплохой альтернативой Глебу… С бабником-алкоголиком мне было бы легче…
— Да брось… — вновь голос стал спокойным и доброжелательным, без озорства и заискивания. — Может, Гошка — не твоя судьба. Может ты — не его, а мой Сомик… или моя Рыбка, тебе как больше нравится?
Мне бы понравилось, будь у меня сейчас с собой бита вместо багета и будь ещё вдобавок смелость этой битой ударить Ивлева раз десять. Потому что он не имел права так называть меня! Я ничья рыбка, кроме как разве что Грача!
Мне показалось, что Глеб следит за моей реакцией. Внимательно, напряжённо. Настолько серьёзно, что смешинки и лукавство без следа покинули его глаза, и взгляд стал пристальным и пугающим.
— Что-то не так? — спросил он.
Интересно, к чему он клонит… Неужели кто-то растрепал ему про Грача, меня и детское прозвище? Может, Ирка растрепала Гошке, а тот — Глебу? Он мог. Особенно если учесть, что пытался уличить меня в симпатии к Ивлеву…
— А ты с Гошкой в каких отношениях? — ответила я вопросом на вопрос.
Может, они друзья? Или хотя бы приятели? И Гошка решил помочь ему разобраться со мной, для чего и рассказал про Грача и Рыбку?
— Сомова, ты меня что, уже и к своему парню ревнуешь? — рассмеялся Глеб, но я не заметила по его глазам, что ему весело.
Прикидывается. Уходит от темы.
— Это он тебе рассказал? — спросила я прямо.
— Ты про что? — не понял меня Ивлев. — Про что он мне рассказать мог — я с ним только при тебе и разговаривал.
Я окинула Глеба подозрительным взглядом и пошла дальше. Ну его! Даже если он прознал про мою первую любовь — это не даст ему преимущества. Могло, конечно, быть, что он случайно назвал моё прозвище… и что Гошка тогда случайно назвал… Но мне казалось, что просто Глеб только что испытывал новый метод бесить меня… Он как раз говорил, что со старой игрой всё и надо бы придумать что поинтереснее.
Глеб не стал меня задерживать или окликать, так что я даже обернулась. Он шёл куда-то уверенным шагом. Может, к Машке или к Марине — они обе живут в той стороне…
47
Глеба подозрительно не было видно весь день. Он не показывался мне на глаза, а я почему-то не могла не думать о нём. Из-за этого пришлось позвонить Иришке.
— Привет! — поприветствовала подруга.
— Привет, — отозвалась я. — Столько всего произошло за это время…
— Что, Гошка так зацепил его? — обрадовалась Ира.
Я вытянулась на диване, что стоял на веранде, и вздохнула:
— Нет. Круче. Глеб оказался Ангелом…
Ира, как истинная лучшая подруга, поняла всё сразу и верно.
— Ох ты ж! — воскликнула она. — И что? Он и правда такой мерзотный?
— Нет, — улыбнулась я, но тут же опомнилась: — То есть, он мерзотный, но по-другому!
— А он знал, что Осетрина — это ты? — воодушевлённо любопытствовала подруга.
— Нет, не знал. — Ответила я как-то мечтательно: вспоминала, как мы пообщались, как я пошла к нему… Сегодня это не казалось таким уж ужасным. — Да и я случайно узнала, что он — это он. Но не спрашивай, как — это долгая история…