Ангел для Рыбки
Шрифт:
Что за чушь! Какое добрее! Он только что подписал приговор моей стипендии!
— Тебе в этот раз просто захотелось подставить меня! — уверенно ответила я.
— Это не так. — Твёрдо ответил Глеб, и мне не показалось, что он врёт.
Я вздохнула, а Люба заполнила повисшее молчание:
— Сомова, ну сама-то подумай: Глебу что, больше заняться нечем, кроме как о тебе думать! Наверно, и правда надо пораньше всё сдать! Может, на Мальдивы уезжает по горящей путёвке или ещё как? — и она посмотрела на него с надеждой и обожанием, ожидая, видимо, что он скажет: «Да, дорогая, это должен был быть сюрприз: мы едем на Мальдивы. Только ты и я».
От её взгляда я поморщилась брезгливо. А она, словно в подтверждение моих мыслей, продолжила:
— Может, и мне стоит сдавать всё пораньше, а? — и провела пальцем по открытому участку его груди: рубашка Ивлева у ворота была расстёгнута на три пуговицы.
Я отвернулась, решив уйти, потому что я вообще не собиралась ничего высказывать Ивлеву, но раз уж он сам начал разговор, то пришлось. От этого я чувствовала себя некомфортно, тем более, что Глеб прикинулся милым и невиновным.
— Наступи, Сомова, — донеслось мне вслед. — Не хочу я с тобой ссориться! Ты ж страшна в гневе! Да и не в гневе тоже!
Я передёрнула плечами и даже не обернулась. Ивлев такой Ивлев! А ведь на миг я поверила, что он и правда не желал мне зла!
7
И что теперь делать? Стипендия у нас в универе получалась большая: превышала зарплату многих простых работников, в том числе и мою. Университет был связан с оборонкой, и всякие министерства щедро поощряли хороших студентов прибавками и доплатами. Да ещё и декан сразу заприметил меня и вечно номинировал на всякие премии. Конечно, он не обрадуется моей тройке и, конечно, заставит меня пересдать, а Кузнецова поставить пять, вот только… Как назло декана не было и не предвиделось до конца сессии: укатил куда-то по своим делам. Так что оценку-то исправят, а стипендия всё равно в этот раз пройдёт мимо меня… Остаться без такого источника дохода — сверхобидно. И несправедливо.
Без работы и без стипухи я не протяну всё лето… Вернее, мне самой бы вполне хватило накопленных средств, но хотелось кое-что отремонтировать… Мы с мамой не ездили на дачу уже много лет — с тех пор, как умерла бабушка. За это время постройки обветшали, а на восстановление мама денег не давала. Она вообще грозилась дачу продать, но благо после развода у неё сразу появился богатенький кавалер, и они после наших с мамой ссор из-за Осётрино спокойно съехали жить в загородный дом, который Виктор широким жестом оформил на мою мать.
Мне вообще казалось странным, что человек способен вот так сразу и навсегда влюбиться во взрослую женщину, у которой ещё и дочь на руках. Но как бы подозрительно не было, жили они вместе уже много лет и скоро даже собирались отмечать десятилетие совместной жизни.
За это время они ругались лишь один раз — из-за меня. Вернее, из-за Осётрино и решения продать дачу. Видя, что я очень не хочу терять любимое место, Виктор выкупил дачу у матери и переоформил на меня.
Виктор был хорошим и мирным, так что его утомляли мои склоки с матерью. Я вечно кричала, что мы с бабушкой любили дачу и это место так много значит, и что мама, если так не любит его, могла бы и потрудиться рассказать мне причины. На что мама заявляла, что дача её и что ей решать, как поступать с недвижимостью.
Тогда-то Виктор и решил вопрос, купив дачу для меня, а на маму оформив загородный дом, находящийся далеко от Осётрино..
Таким образом, любимая дача стала принадлежать мне, только вот средств на её содержание у меня не хватало, а от этого становилось грустно: я провела здесь всё детство, и самые лучшие воспоминания мои были связаны с этим местом.
Я вздохнула, закончив производить подсчёты на калькуляторе и признавая, что денег на ремонт даже крыши у сарая у меня нет.
Оставался последний вариант: сдавать избушку. Она располагалась в дальнем углу участка и была довольно старенькой — служила времянкой, пока не построили дом. Много не запросить: ни печки, ни техники в избушке не было, но всё же я надеялась, что какой-нибудь заядлый рыбак решит снимать такое жильё. Хоть посуточно — и то плюс.
И я наваяла объявление и разместила его в интернете. Хотела и в соцсети, но не стала — а то напишет какой-нибудь знакомый или знакомая, с которых и деньги будет неудобно брать.
И я стала ждать, откликнется ли кто-нибудь…
— Почему Рыба? — спросила Неля у Грача на второй день знакомства.
Ей не нравилось такое прозвище. От него пахло болотом и затхлостью, запруженным водоёмом и… рыбой. Девочка ничего против рыбы не имела, но хотелось бы ассоциировать себя с плавающим в воде красивым созданием, а не со скользким продуктом питания.
— Потому что ты сама хвасталась, что ты Рыба! — ответил Грач.
Он сидел на пирсе, накинув на плечи полотенце, и болтал ногами в воде, как и сама Неля, сидящая по правую руку от него.
— Не Рыба, а Рыбы — знак так называется! — возмутилась девочка. — Знак зодиака. Не знаешь, что ли?
— Знаю. — Ответил он. — И что с того?
— То, что имя у меня есть! — продолжала негодовать Неля.
— Не помню я его уже… — признался Грач как-то растерянно, но без толики раскаянья в голосе.
— Так вспоминай! — потребовала девочка. У неё было простое имя, и она по праву считала, что его не сложно запомнить.
— Очень надо! — фыркнул парень. — Рыба ты!
Он и правда не запоминал имён. Он много гулял по посёлку и с ним часто знакомились мальчишки и девчонки — он был общителен, но не мог запоминать имена всех. Да и зачем? Большинство оказывались скучными занудами. Или их родители оказывались скучными занудами. Но суть сводилась к одному: ничего интересного с этими знакомыми было не поделать, они даже не купались до тёплых дней лета!
«Рыба!» — в который раз попробовала на вкус это имя Неля.
Нет, так ей не нравилось категорически. Услышав из его уст вновь, она ещё раз убедилась, что «Рыба» — всё-таки слишком холодно и скользко, слишком гастрономично и слишком грубо. Но, в целом, сравнение с рыбой её устраивало, тем более, что и фамилия была подходящая — Сомова.
Надо было как-то подкорректировать только это прозвище, чтобы стало не таким жёстким. Понежней сделать, поласковей… Чтоб прям слух радовало!
— Тогда уж Рыбка, что ли… — предложила девочка. — Ты ж мой друг. Друг ведь?