Шрифт:
Глава 1
Проклятый снег! Гейб напряженно щурил глаза и проклинал все на свете, вынужденный включить вторую передачу понизить скорость джипа до пятидесяти миль в час.
Сквозь неистово мотающиеся по ветровому стеклу «дворники» Гейб видел лишь сплошную белую стену. Настоящая зимняя страна чудес!
Снег падал огромными хлопьями, с глухим стуком, словно кто-то кулаками бил по корпусу машины.
«Нет, не буду пережидать этот ураган», — подумал он, медленно заворачивая за поворот. За шесть месяцев он очень хорошо изучил эту
Ему оставалось ехать всего пять миль. Потом можно будет разгрузить джип, растопить камин и насладиться апрельской бурей, сидя в своей уютной хижине, попивая горячий кофе и ледяное пиво.
Джип, как танк, с трудом поднялся на небольшую горку, и Гейб обрадовался, узнавая привычные места. Пусть из-за неожиданного снегопада путь в двадцать миль из города до дома и занял в три раза больше обычного времени, но в конечном счете он уже почти у пели.
Дворники работали вовсю, расчищая ветровое стекло.
Секунды белого прозрения сменялись секундами белой слепоты. При таких темпах к ночи может намести до двух футов снега. Гейб утешал себя, что успеет добраться до дома задолго до этого, хотя воздух в джипе уже накалился от его ругательств. Если бы вчера он, заработавшись, не потерял счет времени, то успел бы запастись продуктами и сейчас плевал бы на непогоду.
Дорога делала крутой поворот, и Гейб вел машину осторожно. Вообще-то он не любил медленную езду, но зимой на горных дорогах вел себя как образцовый водитель.
Ограждение, установленное вдоль поворота, было достаточно крепким, но под ним торчали безжалостные скалы. Гейб не волновался, что совершит ошибку и не впишется в поворот, ведь джип был крепок как скала, его беспокоила мысль о тех, которые тоже пробирались по этому ущелью на север или на юг. На таком повороте, да при такой видимости долго ли не справиться с управлением, перевернуться набок и перегородить дорогу.
Ему нестерпимо хотелось закурить, но он крепко сжимал руль обеими руками. Эта роскошь подождет. Еще три мили.
Напряжение в плечах начало проходить. Более чем за двадцать минут в пути он не встретил ни одной машины и; похоже, не встретит. Все здравомыслящие люди предусмотрительно отсиживаются дома. Он уже начинал чувствовать близость дома. Хорошо. Радио орало о заблокированных дорогах и отмененных работах. Гейба всегда поражало, что люди планируют на определенный день так много встреч, обедов, концертов и репетиций.
Но такова природа человека, размышлял он, планировать совместные поездки, пусть даже только для того, чтобы продать партию пирожков и печенья. Гейб предпочитал одиночество. По крайней мере, пока.
Иначе он не купил бы этот домик и не жил бы в нем последние шесть месяцев.
Одиночество
И он пользовался всеми этими преимуществами.
Увидев или, скорее, почувствовав, как дорога пошла на подъем, он облегченно вздохнул. Это последний подъем перед поворотом к дому.
Осталась всего миля. Его напряженное, сосредоточенное лицо расслабилось. Оно не было особенно красивым. Слишком худое, слишком заостренные черты, его нельзя было даже назвать особенно приятным. К тому же нос остался чуть скошенным на сторону после бурной ссоры с младшим братом в детстве. Но Гейб не таил на него зла.
Он забыл надеть шапку, и длинные белокурые, не причесанные, а лишь наскоро приглаженные пятерней волосы ниспадали на воротник парки. Темно-зеленые глаза щурились, ослепленные снегом.
Пока шины свистели по заснеженному асфальту, он взглянул на одометр, отметил, что до поворота к дому осталось четверть мили, и снова принялся глядеть на дорогу. Именно тогда он увидел встречную машину, явно потерявшую управление и идущую прямо на него.
Гейб даже не успел выругаться. Он резко повернул руль вправо, в то время как встречная машина, казалось, пыталась справиться с заносом.
Джип плавно пронесся по снегу, засыпавшему обочину, опасно повернулся и резко затормозил. Гейб пережил несколько неприятных мгновений, думая, что сейчас перевернется, как черепаха. Затем ему ничего не оставалось, как только сидеть, смотреть и надеяться, что другому водителю повезет так же.
Встречная машина преградила ему путь.
Прошло всего несколько секунд, но Гейб успел подумать, каким сильным был бы удар, если бы эта машина врезалась в него. Наконец водителю удалось выровнять машину. Когда между ними оставался только фут, она резко затормозила, развернулась во избежание столкновения и беспомощно заскользила к ограждению.
Гейб включил запасные тормоза и вылетел из джипа, когда машина налетела на металл.
Он бы упал лицом, но ботинки удержали его, пока он несся по дороге. Прогремел удар… еще удар… правая сторона капота выпятилась вперед, а складной верх над пассажирским сиденьем сжался, как меха аккордеона. Гейб поморщился, представив себе, что произошло бы, если бы автомобиль ударился об ограждение стороной водителя.
Пробиваясь сквозь снег, он сумел подобраться к покалеченной машине. Перед его взором предстала фигура, скорчившаяся над рулем, и он дернул дверцу. Она не открылась. У него душа ушла в пятки. Он принялся стучать в окно.
Фигура пошевелилась — это была женщина с густой копной светло-пшеничных волос, рассыпавшихся по плечам темного пальто.
Он увидел, как она подняла голову и сняла лыжную шапочку. Потом повернулась к окну и уставилась на него.
Женщина была белой как мрамор. Даже губы у нее побелели.
Радужные оболочки больших темных глаз почти почернели от шока. И она была красива, потрясающе, головокружительно красива! Глазом художника он отметил намек на ромбовидное лицо, выдающиеся скулы, полную нижнюю губу. Но он отбросил эти мысли и снова застучал по стеклу.