Ангел Кумус(из сборника"Алые паруса для бабушки Ассоль")
Шрифт:
Стало тихо. Тяжело дыша, я обошла стол, радуясь такой, воистину огромной победе. Мне еще повезло, что он не проломил стол, когда бросился на него. Руки протянуты вперед, пальцы растопырены. Хороший стол у Су.
– Су, – позвала я, – Выползай, не бойся. Альбом…
Альбом отлетел далеко, фотографии рассыпались по полу, когда я подходила к ним, я уже увидела ту, что искала.
«Ты этого ждала? А это – абсурд..» Я стала на колени и взяла фотографию. Перебрала еще несколько. Плохо видно, старые снимки, но сомневаться не приходится. На фотографиях была снята я в платьях восьмидесятых годов с крошечной Су на руках. А вот Су повзрослей! Я уже видела раньше этот снимок: но теперь рядом с Су стояла Я! Страшно
– Су! – я уже кричала, – Ну иди же сюда, я тебе что-то покажу!
Раздалось чмоканье. Я дернулась и задержала дыхание. Пригнула голову и посмотрела под стол. Су впопыхах, вероятно, потеряла свою кофту-платье и.. Что это? Из кофты торчала крошечная розовая ножка, кофта двигалась, шевелилась, ножка исчезла. Я поползла под стол.
– Нет! Нет, Су, я прошу – Нет! Не сейчас, я больше не могу, у меня нет сил.., – я развернула кофту. Маленькая розовая девочка лежала на спине, запутавшись в огромных трусах с кокетливым цветком на боку. Она дернула ручками, подняла с трудом голову и вдруг ловко перевернулась на живот, покачивая головой и пуская слюну. Рядом с ней на пол капала через равномерные промежутки красные капли, образовав небольшую лужицу. Су? Да, Су протянула ручку и мазнула по лужице, пытаясь поползти вперед. Я оттащила ее за ногу и достала из-под стола вместе с кофтой, она вцепилась в нее, пришлось долго разжимать пальчики. Держа ее на вытянутых руках, я пошла в ванную. Отмыла пальчики, пристально их разглядывая, всмотрелась в глаза. Желтые глаза Су.
– Не бойся, Су, все будет хорошо. Я все поняла. Мы пока в безопасности, – я закутала ее кое-как в мягкий плед, подошла к телефону. Записная книжка Су. Обаятельный Сережа был у нее на букву "М". Набрала номер.
– Алло! Вы меня слушаете? Произошла маленькая неприятность, то есть даже большая.. очень большая такая по размеру неприятность… приблизительно пятьдесят четвертого размера и с большим животом. Я пришла в квартиру своей пропавшей недавно подруги, а там огромный такой… оказался грабитель. Я? Я в порядке. Куда позвонить? Вы не дослушали, я его случайно ударила по голове. Самооборона. Тогда куда позвонить? В милицию? Убила? Может быть, я не уверена, но судя по фотографии – да. Да нет, вы не поймете, это долго объяснять… Так вот, я не буду звонить в милицию, я у него нашла удостоверение. Куда я звоню? Сама не знаю, куда я звоню… Моя подруга? А, Да! Сусанна Глебовна Ли. Вот видите, я все же правильно звоню! Что? Подождать, пока вы… Конечно, я вас дождусь, не волнуйтесь… Я? Я не волнуюсь вообще. Вы телефон уже проверили? Ну, откуда я звоню? Убедились, да? Молодцы.
Су хныкнула, устраиваясь. Может, ее надо покормить? Я раскрыла плед и осмотрела ее более внимательно. Упитанная девочка. Не похоже, что она голодная. Срочно сматываться.
Положила осторожно Су на кресло, подвернула с краю плед, чтобы не свалилась. Выпотрошила ее ящики в шкафу, нашла тонкие батистовые рубашки, разорвала их, выбросила кружева. Рассовала по карманам деньги из книги Дюма – запас Су на черный день, надела куртку, легкие сапожки, как сумела запеленала Су. Присела на дорожку. Подумала и прихватила с полу пару фотографий.
– Вперед, Су! А куда?.. Куда – вперед? Выйти из квартиры, потом посмотрим!
А на улице темно, и ребенка я как-то не умею носить. Когда Су висела на мне, было тяжело, но удобно. Только не разреветься, ведь только что я была рада, что все поняла. Читала, что люди не радуются, когда им предсказывают их будущее. Я сама его угадала, ну не умница ли? Еще тогда, когда Су шагнула впереди меня на рельсы. У меня испорченное изображение. А почему бы не к Фене? Вот и отлично, поеду к Фене! Куда это мы попали?.
Су заплакала. Резко, пронзительно, громко, страшно, безысходно, капризно, все плачи, которые только
– Ну потерпи, не плачь так. А то тебя заберет…Кто же тебя заберет? Милиционер, Кощей Бессмертный?.. Кто еще забирает непослушных детей? Что это я говорю? Ну не плачь, смотри, у меня есть фотографии. Там мы с тобой вместе, значит, так оно и будет. Смотри-ка, Су, вот это да!
По совершенно темной – ни одного фонаря – дороге ехал великолепный экипаж: двое лошадей, запряженных в карету. Карета тоже была темная, но по ее углам, вверху, на шишечках горел огонь, пламя чуть раздувалось. Су закричала жалобней, тише, она словно стала легче. Я почти не чувствовала тяжести ее тельца, я смотрела завороженно на карету, вот уже видно окошко с тяжелыми занавесками, одна чуть отодвинута, за занавеской сидят глаза, под ними нос с горбинкой, потом подбородок на сложенных ладонях, а ладони на ручке трости.. Карета остановилась, открылась дверца, вышел хозяин, словно выскользнул, без резких движений, как во сне. Я все еще прижимала Су, она молчала, только иногда чуть шевелилась. Радость охватила меня, сейчас все случится! Время перевернется!
– Где твой… кучер? – спросила я, стуча зубами.
– Отдай мне ее, – его ладони, протянутые ко мне, распрямились с медлительностью и напряжением зачарованных холодом веток.
Так мы и стояли некоторое время. Он – с протянутыми руками, спокойный и всепонимающий. Я – нервно переступающая ногами и требующая немедленно сказать мне, где его кучер. Не знаю, что такое со мной случилось, дался мне этот кучер, но я не могла остановиться.
– Отдай мне ее, – сухие коричневые пальцы с отполированными острыми ногтями пошевелились. Странное ощущение. Словно он подергал за невидимые ниточки, меня потянуло вперед, я дернулась, сопротивляясь, и от страха упасть прижала к себе Су так сильно, что она придушено пискнула.
Ей мешала моя грудная клетка.
Я опустила сверток пониже, вжимая твердую головку в подреберье, в желудок.
Удобнее стало, когда я опустила ее еще ниже.
Живот – мягче.
Я ни за что не отдам ее этому кукловоду. Он мне не нравится. Он ездит без кучера.
Я – женщина.
Я все могу.
Если я задержу дыхание и прислушаюсь, я услышу, как дождевой червь пробирается сквозь твердый мрак земли, и этот шорох очень похож на шорох лепестков раскрывающейся розы.
Если я поверну глаза внутрь себя, я замру в восторге от идеально сконструированной Вселенной.
Если я захочу вспомнить, я вспомню все свои сказки, и что я люблю запах свежих растертых красок и не люблю жемчуг – он мне всегда казался застывшими в вечности слезами ребенка, потерявшегося на берегу огромного океана.
Если я захочу забыть, я забуду тяжесть оружия в моей руке, тепло обнаженного золота и черепаху, ползущую по Млечному Пути. Я забуду все, чего со мной никогда не было. Я могу вспомнить все, что со мной никогда не случится.
Я могу родить любого.
Я могу спрятать любого. Это просто. Ага, забеспокоился!
Из раскрытых створок черного плаща выпорхнула алая птица и, светясь, взлетела вверх. Я проводила ее взглядом.
– Ты видела мое сердце, – сказал носатый старик. – Покажи мне свое!
– Мое сердце маленькое, как воробушек, и не такое яркое, – я сжала ладони в кулаки, кулаки прижала к груди, потом раскрыла и подула на них. – Ничего нет! Оно теперь у меня в животе, мое сердце. Кто будет водить?
Старик смотрел растерянно на мои руки. Я, кружась, показывала небу пустые ладони и вспоминала все известные мне с детства считалки. На четвертой – «…раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!» – карета двинулась с места. Я взялась руками за обод окна и побежала рядом. И опять – только глаза, нос и подбородок на ладонях. Остальное – сплошная чернота.