Ангел-Маг
Шрифт:
Великий Хандуран измерил эти потери в своей «Цене добродетели». Несколько часов, отрезанных от жизни вызовом серафима, можно и не принимать во внимание, однако вызов Князя сокращал жизнь на целый год, Архангела же – на несколько. Имелся знаменитый пример: святая Эрхарн Благословенная, прошедшая путь от полной сил сорокалетней женщины до морщинистой древней старухи и далее к смерти за одни только сутки. Лишь один день и одну ночь пользовалась она мощью Архангела Ашалаэли, сдерживая море во время Великого наводнения 1309 года…
…Дельфон понял, что мысли его утратили четкость. Незнакомка
– Скажи мне, ты ведь иконотворец?
– Да, – пробормотал Дельфон. И сжал руки, словно силясь спрятать пятна краски на пальцах, присохшие чешуйки яичного белка и цветные крупинки, хорошо видимые на загрубелой темно-коричневой коже. А также узор мелких шрамов на тыльной стороне морщинистых кистей, где кожа обладала более темным цветом: там он исторгал свою кровь.
– И ты до сих пор не только рисуешь, но и вызываешь?
– Да… правда, нечасто…
– Что за ангелы с тобой говорят? Есть ли среди них Форазиэль?
– Да! – с немалым удивлением воскликнул Дельфон. Хотя в нем легко было узнать иконотворца, веревочный пояс его рясы не отягощали иконы, он не носил колец, вообще ничего, ни на шее, ни на запястьях, что определяло бы ангелов, сотрудничавших с ним в ремесле. Если учесть, что небесная рать одной Ашалаэли насчитывала десять тысяч ангелов, шанс угадать его знакомых ангелов составлял…
– Так я и думала, – сказала Лилиат, спугнув панические выкладки Дельфона. – Он привел тебя сюда ради моего пробуждения.
– Он? – переспросил Дельфон, охваченный недоумением и испугом. У ангелов не имелось того, что в привычном понимании называется полом, но существовала традиция изображать их как мужчин и женщин, и согласно этой традиции Форазиэль была женщиной.
Лилиат пропустила его реплику мимо ушей.
– Мне нужна икона Форазиэли, – сказала она. – Мне требуется ее сила, чтобы найти искомое, а тратить время, создавая собственную икону, я не хочу.
Дельфон безмолвно кивнул. Форазиэль ведала поиском вещей и людей, утраченных или забытых. Он никак не мог оторваться от созерцания странных колец на руках Девы. Здесь наличествовали изображения высших ангельских могуществ. На одном из второстепенных – он с содроганием отваживался назвать его второстепенным, и лишь из-за того, какие с ним соседствовали, – красовался не обычный ангельский лик, увенчанный нимбом, а колесо внутри колеса, оба в окружении крохотных бриллиантовых глазков. Это был знак престола – одного из странных ангелов, высших в Первой Сфере. Он превосходил любого из ангелов, которые когда-либо откликались на зов Дельфона, и обладал неизмеримым могуществом по сравнению с маленькой Форазиэлью. А уж соседние иконы намекали и вовсе на запредельные существа…
Лилиат пошевелила пальцами – свет фонаря заиграл в рубиновых и алмазных глазках, на позолоте нимбов.
– Иногда требуется скромная, но отточенная и утонченная сила, – сказала она, верно угадав ход Дельфоновых мыслей. – Ужасающее величие Князей и Архангелов порой бывает не к месту…
Дельфон покорно склонил голову. Все его тело содрогалось, как в приступе малярии. Слишком много свалилось ему на голову. Эта странная сестра… епископ… святая… или кто там она вообще, с непредставимой силой, стоявшей за ней… Рисованные иконы на ее пальцах были не простыми знаками духовного присутствия ангелов, а прямым доступом к жутким и величественным существам. Чего доброго, у нее могут быть припрятаны и вовсе иконы высочайших… если она сказала правду о том, что является неким первосвященником Паллениэля, равного среди Архангелов, хранивших самые значительные страны этого мира.
Хотя Паллениэль свою страну не сберег, наоборот – уничтожил ее эпидемией «зольнокровной чумы». Оттого теперь его если и поминали, то как падшего ангела, а имя использовалось в проклятиях…
– Есть ли в этом храме икона Форазиэли? – спросила Лилиат.
Дельфон заколебался… но ненадолго. Кем бы ни являлась эта женщина, пусть даже вражьим подсылом из Альбы или Восьмидесяти Шести Держав, она была куда могущественней его… да какое там, кого угодно в храме, считая и настоятеля. А ее непостижимая молодость, устоявшая перед силами, к которым она прибегала! Все это не подлежало осмыслению, а значит, у Дельфона не оставалось выбора, кроме как честно отвечать на вопросы и делать что говорят.
– Да, – сказал он. – В мастерской. Я лишь на днях завершил ее.
– Вот и отлично, – сказала Лилиат. – Покажешь, где это. А то мне было недосуг оглядеться, когда я… э-э-э… входила.
– Да, – пробормотал Дельфон, медленно поднимаясь.
– Вот и отлично, – повторила женщина. Подняв руку, она коснулась одного из колец и что-то едва слышно шепнула. Дельфон прикрыл глаза ладонью – такой свет разлился вокруг – и все же не удержался, взглянул. Какого именно ангела вызвала женщина, он не рассмотрел, но понял, что тот быстро справился с порученным. Крышка саркофага вернулась на место, разорванные полосы свинца по-змеиному скользнули каждая в свою щель и прикипели. Несколько минут – и вот уже могила выглядела в точности как вчера вечером, когда Дельфон начинал бдение.
Старый монах смотрел на женщину, опираясь о стену и жмуря левый глаз в надежде, что это поможет сфокусироваться правому, видевшему получше. У женщины поседела прядка волос, но он заметил, как возвращается чернота: ни дать ни взять вино, вливаемое в воду. Ангел явился на ее зов, послушно запечатал могилу… а цену ей платить не пришлось. Или пришлось, но лишь временно.
– Думаю, ты прикончишь меня, когда получишь икону, – проговорил он медленно. – Чтобы избежать пересудов.
– Верно, – согласилась Лилиат. – Полагаю, поэтому-то он тебя сюда и привел, ведь тебе все равно недолго осталось. Это лучше, чем жертвовать молодыми. Паллениэль сострадательней, чем я.
– Вот как, – кивнул Дельфон. Страх отпустил, сколь бы странным это ему ни казалось. Теперь он ощущал лишь любопытство – и огромную усталость. Сколько треволнений за несколько коротких минут! Еще и остаточное сияние ангела, обжегшее уголки глаз… теперь он видел еще хуже прежнего. – Паллениэль, разносчик эпидемии… враг сущего…
– Паллениэль, верно. Остальное, что ты сказал, – выдумки. Я уже говорила – не все, внушаемое тебе, истинно.
– Но как мог он устроить, чтобы именно я оказался здесь сегодня? – спросил Дельфон, даже на пороге смерти снедаемый искренним любопытством. Ангельские маги бывшими не бывают, даже в глубокой старости, даже в последние часы жизни. – Здесь ведь Саранс, вотчина Ашалаэли, здесь у Паллениэля нет власти. И ангелы не действуют по собственному хотению!