Ангел-наблюдатель
Шрифт:
— Исходя из печально известного на земле представления, что все неведомое опасно, человеческие родители исполинов делают вывод, что наблюдение за последними направлено исключительно на поиски негативных последствий их появления, что вызывает в них резкое предубеждение против всего ангельского сообщества и, следовательно, сводит практически к нулю вероятность их принятия в оное.
— Следуя распространенному среди людей стремлению к объединению на основании общности целей, задач или интересов, человеческие родители исполинов начинают поиски других необычных детей и исследование их корней, вплоть до привлечения к процессу наведения справок любых встретившихся им на пути ангелов,
Кроме того, нельзя не отметить, что столь необычное для непосвященного поведение человеческих родителей укрепляет в исполинах осознание своей исключительности, изначально происходящее из их способности уже на самых ранних этапах развития распознавать попадающих в их поле зрения ангелов. С одной стороны, такая способность может облегчить им последующее вступление в небесное сообщество; с другой, она явно ограничивает сферу их будущей деятельности исключительно его пределами. В любом, однако, случае эта выявленная в последнее время особенность исполинов может представить существенную опасность для последнего, начиная с момента их выхода из-под родительского надзора и самостоятельного вступления в человеческое общество, и требует дальнейшего, более глубокого изучения.
(Из отчета ангела-наблюдателя)
Честно говоря, мне трудно себе представить, что мои воспоминания смогут существенно обогатить коллекцию, собираемую Анатолием. И все же не могу не признать, что чувствую себя глубоко польщенным его просьбой и постараюсь как можно точнее изложить события, свидетелем которых я стал во время своего необычно длительного посещения фирмы «Виртуоз», сотрудничество с которой всегда приносило мне огромное удовольствие благодаря встречам с Таньей.
Обычно я посещаю своих партнеров в среднем раз в шесть месяцев, но в тот год мне пришлось задержаться с очередным визитом из-за глубинной реконструкции, с необходимостью которой вплотную столкнулась моя фабрика.
Работая в сфере декора, мы до тех пор использовали в производстве, главным образом, натуральное сырье, цены на которое, в частности на дерево, неуклонно растут, повышая тем самым стоимость нашей продукции. И рано или поздно мы просто не могли не оказаться перед выбором: либо превратиться в производителей элитных элементов интерьера, доступных лишь достаточно узкому кругу потребителей, либо переходить на высокотехнологичные пластмассы и керамику, которые позволили бы нам оставить в числе своих клиентов многочисленных покупателей из среднего класса.
По складу своего характера я выбрал второй вариант. Мне всегда претил стиль работы, направленный на удовлетворение спроса небольшого числа избранных. Широкая сеть контактов, представительства нашей фирмы в странах с различным уровнем развития — такая политика ведения дел всегда представлялась мне и более демократичной, и более результативной, поскольку ознакомление с особенностями различных рынков не раз рождало весьма плодотворные идеи в области дизайна.
Но такие радикальные перемены потребовали, разумеется, значительных затрат как сил, так и времени. Нам потребовалась закупка нескольких новых производственных линий, обучение персонала работе на них, существенное обновление ассортимента, а главное — интенсивная работа над их дизайном. С тем, чтобы новые коллекции не просто оказались конкурентоспособными по сравнению с нашей старой продукцией, но и вызвали немедленный интерес смелыми и неожиданными решениями.
Окончание реконструкции мы запланировали на лето, чтобы к началу нового сезона оказаться, так сказать, во всеоружии. Первую половину года все поставки осуществлялись за счет старых запасов продукции, что представляло собой довольно рутинный процесс и не требовало моих непосредственных контактов с партнерами. Но в конце лета подошло время для целого ряда командировок, и я был только рад поставить посещение фирмы «Виртуоз» одним из первых в их списке.
Благодаря тому, что в тот период относительного затишья участие Таньи в нашем сотрудничестве с Александром не требовало ее постоянного присутствия в офисе, она продолжала вести переписку по заказам, находясь дома, и мы имели возможность оставаться на связи. Большей частью по делам, конечно — избытком свободного времени никто из нас не мог в то время похвастаться — но одна-две строчки личной информации появлялась практически в каждом письме.
Именно так мы с Анабель и узнали о рождении сына Таньи и Анатолия. Анабель пришла в совершенно нетипичное для нее возбуждение и сразу же позвонила им. Поговорить ей удалось только с Анатолием, и из его слов мы поняли, что молодая мама и мальчик чувствуют себя великолепно, мальчика назвали Игор, и внешне он пошел в мать. С тех пор Танья регулярно сообщала нам, как он растет и развивается. Как правило, в е-мейлах, с которыми ни разу не случилось непредвиденной задержки, из чего мы заключили, что мальчик не доставляет Танье никаких особых хлопот.
Собираясь в командировку, я уже сгорал от нетерпения увидеть этого ребенка. Во-первых, мои собственные дети уже давно находились в подростковом возрасте, и потребность в общении со мной возникала у них, в основном, в тех случаях, когда нужно было профинансировать их очередное новое, жизненно-важное увлечение. И, во-вторых, этот ребенок был более чем необычным. Анабель посвятила меня в тот интерес, который вызывают подобные дети даже у ее соплеменников.
Узнав дату моей командировки, Анабель чрезвычайно расстроилась. Мое пребывание на фирме Александра планировалось более длительным, чем обычно (того требовало как обилие новых материалов, так и необходимость сломить предубеждение давнего партнера, уверенного в высоком спросе на старую продукцию и скептически относящегося к новинкам следующего поколения), и Анабель просто не могла себе позволить оставить работу на столь продолжительный срок. Чтобы компенсировать невозможность увидеть мальчика собственными глазами, она взяла с меня слово выяснить все, до единой, подробности нового этапа жизни Таньи и Анатолия и провела целую неделю в покупке детских подарков — в таких количествах, что мне, впервые в жизни, пришлось платить в аэропорту за перевес багажа.
Как только я прилетел (Танья зачем-то встречала меня, как и прежде), мне сразу бросилось в глаза, насколько она изменилась. Не внешне, нет. Она оставалась все той же очаровательной девушкой, которая на первом этапе нашего знакомства так усердно старалась скрыть свою истинную привлекательность за официальным тоном, строгими манерами и вечно потупленным взором. Затем, когда в ее жизни появился Анатолий, она как будто выплеснулась из этой, неспособной больше сковывать ее, оболочки и широко раскрыла свои ясные, столь выразительные глаза навстречу окружающему миру.
Сейчас же в ней появилась глубина. Нет, тоже не совсем так. Глубина в ней была всегда, она просто оставалась незаметной не слишком внимательному взгляду. Так трудно оценить глубину горного озера и под толстым слоем льда, и под бурлящей от горячих источников поверхностью. Сейчас в ее глазах, как в глубоких, но прозрачных водах могучей морской стихии, читалась спокойная, непоколебимая уверенность. Такими глазами смотрит на мир человек, уже хорошо знакомый с тем, что радости и печали идут по жизни рука об руку и неизбежно уравновешивают друг друга.